90 / 200
На кухне бабушка топотом утешала Валерика:
— Ну, не плачь, не дрожи, детка! Я тебе знаешь что
скажу? Слушай-ка: скоро опять придут сюда дяди со звез
дами, так они вот сколько принесут тебе и конфет, и шоко
ладу, и яблок с грушами...
Я благодарила случай, что в это время Олега не было
дома. Но столкновения предотвратить не удалось.
Однажды денщик начал в нашем присутствии громко
ругать русских:
— Вы некультурные свиньи, дикий народ! Вас всех
нужно учить. Это взяла на себя наша культурная Германия.
И мы добьемся своего!
Олег стоял бледный и страшный. Я дрожала всем те
лом. Я видела: сын, сдерживаясь изо всех сил, больно заку
сил губу.
Денщик продолжал глумиться:
— Вы, русские, должны быть благодарны великой Гер
мании!
Тут, забыв все наши предупреждения, Олег вспыхнул,
как порох:
— Неправда! Не мы, а немцы — самый некультурный и
дикий народ. Разве культурный народ пошел бы жечь и
убивать мирных людей? Вы напали на нас! Вы, людоеды,
убиваете беззащитных женщин и детей! Вы... вы...
Немец, вначале опешивший от крика Олега, вдруг
подскочил к сыну и что было силы ударил его кулаком
в лицо.
— Ты комсомолец? Я убью тебя! — кричал он, выни
мая оружие.
Олег в ярости схватил немца за борт мундира и с силой
потряс его, так, что в его бесцветных глазах выразились
трусость и беспомощность.
Я кинулась к ним, загородив Олега. Я умоляла немца:
— Сын еще молод, неразумен...
—
86
—