167 / 200
И он изо всей силы ударил меня кулаком в лицо...
Когда я пришла в себя, мой платок был весь в крови.
Меня вывели в коридор:
— Сиди здесь, жди своего сынка!
Коридор был закопченный, грязный, холодный и еле
освещен. Я слышала стоны и крики избиваемых. Думала:
«Кто это кричит? Не наши ли?»
Вдруг в комнате у следователей громко заиграл пате
фон. Чтоб не слышны были крики, немцы заглушали их
веселой музыкой. Сердце мое превратилось в кусок угля...
Я видела, как провели Ваню Земнухова и Улю Громову,,
и чуть не закричала — настолько они были оба избиты.
Как я пожалела, что сидела в углу и они не могли меня
видеть!
Потом провели других. Еще и еще. Люди уходили от
следователя с черными от кровоподтеков и синяков лицами..
Вводили других. И опять крики, стоны, глухие удары...
Выпустили меня только утром. Кулишев — от нега
пахло водкой — сказал мне:
— Даю тебе три дня, чтобы ты разыскала и привела
сюда сына. Иначе —пуля. Иди!
Я еле дошла домой. А там уже сидели двое полицей
ских, поджидали сына.
Олег, где ты?
Д Е С Я Т Ь Д Н Е Й
Ох, какие это были страшные дни и ночи!
Мы молча сидели под окном, выглядывали на улицу, не
спали ночами, прислушивались к малейшему шороху, вздра
гивали, когда нам чудились чьи-то шаги около дома. Вдруг
постучит в окно Олег, голодный, замерзший, а к нему
вместо матери выйдет полицейский...
и *
163 —