Холтобина А.Д. Черноземье мое несравненное

Александра Лаухина-Холтобина

Так он выразил свою родительскую первую и последнюю ласку.

Наши родители были на это не очень щедры. В 34 года у отца на-

считывалось уже шестеро детей. До всех ли дойдет очередь? Дру-

гие близкие контакты с папой выветрило время.

Зато я помню отца всегда в работе, в движении. В недостроен-

ном доме он все сделал сам (постелил везде дощатые полы, под-

шил потолки, сложил погреб с выходом и сараем из самородня-

ка. Работал он в совхозе пчеловодом. Мы часто со Славкой при-

бегали к нему за сахаром. Мед у нас был свой, нам хватало его и

на семью, и на продажу…

Ульи стояли у нас в саду, никуда они не вывозились, а медос-

бор был всегда отменный. Однажды братец Лёнечка открыл ме-

догонку, а закрыть не смог. Мед пролился на пол, а братишка

спрятался в пустую кадушку и уснул. Долго искали его, нервни-

чали, а когда нашли - обошлось миром, обрадовались, что живой.

А вот в свободное время перед войной папа делал деревенские

легкие санки - козыри - для упряжки лошадей. Красивые, ажур-

ные, с завитками на видных местах. Последние из сделанных са-

нок он не успел определить, потому что война никого не ждала.

Это наше "произведение искусства" долго - до зимы - стояло на

открытом дворе, пока милиционер не забрал его, даже не спро-

сив у хозяев. Он был однофамилец моего крестного отца - Григо-

ров. Но пора снова вернуться к крестному.

Последний раз он приехал после войны. Мы не виделись с 40

по 72 год. За 30 лет много воды утекло, еще больше пережито вся-

кого. В этот год похоронили нашего брата Колю, 37 лет. Несчаст-

ный случай. Мама схоронила первого ребенка, а мы любимого,

молодого, красивого, кучерявого, веселого в жизни - брата!

Однажды стою я на крылечке и вижу: издалека поднимается

из-под Митякиного колодца на пригорок и направляется к нам

немолодой мужчина. Это и был последний визит моего крестно-

го. Пришел повидаться и пособолезновать нам. Да и вообще, по-

следний приезд на родину, проститься со всем, что так дорого.

Выглядел он по-прежнему респектабельно. Ухоженный, краси-

вый, городской мужчина. После его невеселого ухода мама и рас-

сказала нам о его семье. Оказывается, все они в свое время были

раскулачены, изгнаны из родного дома. Так он и оказался в чу-

жих краях. Их дом до сих пор стоит на старом месте, через семь

дворов от нашего, но живут там другие люди.

Я знала три бесхозных дома в районе "Пятилетки": два на "Ко-

четовке" и один в "Зинкином" небольшом проулке.

Пока я жила в Становом, мне не пришло в голову спросить:

почему пустовали эти кирпичные добротные дома. В одном из

них, что стоял через дом и через еще один проулок, после разме-

стили пекарню. Потом я узнала, что дом, ставший пекарней, был

Гаврилихин, подруги моей бабушки Прасковьи Фатеевны, т.е.

Суляева Ефросинья Гавриловна, вдова, которую выдворили ком-

мунисты. У нее была дочь Екатерина. Один из внуков Гаврилихи

Анатолий Васильевич - известный Елецкий и Становлянский

писатель Коновалов, а теперь Липецкий и Российский.

Второй дом, что подальше, служил колхозу "Пятилетка" скла-

дом. Он всегда был закрыт, и мы не догадывались, что они могут

там хранить. Однажды, помню, там устроили детские ясли, и меня

водили туда. Заведовала имиНастя Аникеева (Миши Горбатого се-

стра). Вот этот дом-то и принадлежал когда-то моему крестному.

Однажды, когда мы были подростками, братишка Славчик

позвал меня с собой. Привел к Григорову дому, указал мне место,

где я должна стоять на стороже, а сам полез через карниз в сере-

дину. Через несколько минут он с трудом вылез оттуда с подолом

антоновок. Значит, совхоз ссыпал туда урожай яблок из своих

обильных садов, доставшихся от предыдущей власти. Боже, как

они были вкусны и ароматны! А когда-то здесь жил мой крест-

ный - Николай Григорьевич! Не знала. Молода была и не интере-

совалась, почему дом называют "колхозным".

Знать, как бы не обижали тебя на родине, сколько бы не при-

шлось пережить, все равно перед неминуемым уходом, ты приез-

жаешь проститься с этим святым для тебя клочком земли. Боль-

ше я Крестного не видела. Но я долго думала: почему бы и нашей

семье не перебраться тогда в Москву. В таком дорогом костюме

мой папа, возможно, был бы еще красивее, да еще и для крестни-

цы денег бы на платье выгадал.

Впоследствии я все простила своему образцовому Крестному.

Я рада, что он был в моей жизни.

2010 г.