139 / 186
кашмирскими шалями. Подле
нихъ стояли хрустальный вазы
въ полъ-сажени каждая, нолныя
различным], вареньемъ, съ боль
шими деревянными ложками.
Около этихъ вазъ было нава
лено множество всевозможной
формы бутылокъ, которымъ, для
быстроты, отбивали горлышки.
Некоторые солдаты поснимали
свои лохматыя шапки и на
дели московскш
И ВС'Ь
были
бол'1;е или менее пьяны. Сло
живши свое оружш, они отбы
вали службу со своими супо
выми ложками и не пропускали
никого, кто отказывался пить
съ ними“ . Грабежъ былъ на-
конецъ офищалыю запрещенъ,
но T'ïiMT. не' мен-Ье онъ продол-
жался; несмотря на приказы,
уходили цгЬлыя роты, батальоны,
съ которыми грабили сами офи
церы. Это называлось у нихъ
„aller à la maraude“ . Запреще-
Hie отлучаться повторялось, но
совершенно безполезно. Тогда
стали развешивать по городу
строжайнпе приказы съ угрозами
разстреливать ослушннковъ —
Паполеонъ на ночлегЬ въ Уепенекомъ еобор'Ь.
v
v„
Съ картины В. В. Верещагина.
это возымело свое дъиствш.
Ыакоиецъ, протпвъ грабителей ополчились русскю, оставнпеся въ Москве, и погреба п под
валы, пруды, колодцы делались могилами непрштелеи. По разсказу одного воспитанника духовнаго
училища, „онъ прислужпвалъ въ доме на окраине города, где жиль отрядъ непрштельскихъ гу-
саръ. Разъ вечеромъ онъ заметить, что кто-то, то пригибаясь, то приподнимаясь, смотрелъ въ
освещенныя окна. Онъ окликнулъ и спросилъ: „Что ты высматриваешь?“ Незнакомецъ отско-
чилъ отъ окна, подошелъ и, узиавъ объ горькой участи семьи малаго, отвелъ его въ глубь сада
где показалъ нодъ сермягою казачий муидиръ. Онъ разспросилъ мальчика, сколько живетъ въ
доме гусаръ, въ которой комнате они спятъ, где хранится у нихъ оружш, где стоятъ лошади и
пригрозилъ не болтать. Черезъ день суматоха раннимъ утромъ разбудила мальчика — гусары были
все перебиты“ .
Это было несомненно однимъ пзъ делъ штабсъ-капитана 3-й легкой роты 11-й артиллерш-
ской бригады Александра Самойловича Фигнера, кавалера ордена св. Георгш 4-й степени, кото
рый онъ получилъ въ 1810 г. при штурме Рущука, за изм-бреше рва. Ненавидя отъ всей души
Наполеона, Фигнеръ готовился па смерть; каждый день ходилъ онъ въ церковь, молился и плакалъ.
По вступлеши французовъ въ Москву, Фигнеръ, съ разрешены кн. Кутузова, отправился въ столицу;
вооруживъ несколько жителей, онъ делалъ засады на улицахъ, истреблялъ ночью французскихъ
солдата, а днемъ, переодетый то во фракъ, то купцомъ, спокойно бродилъ но Москве, вмешиваясь
въ отряды французскихъ солдатъ и выведывая отъ нихъ, что было ему нужно. По поручений Ку
тузова, онъ переменилъ место’ своихъ действий и отправился въ тылъ французской армш. Пзъ
охотниковъ и отсталыхъ солдатъ Фигнеръ составить партизанскш отрядъ, посадилъ ихъ на кре-
стьянскпхъ лошадей, на день пряталъ въ л4су, а самъ, переодетый польскимъ или итальянскимъ