183 / 200
Первого февраля полиция из Краснодона эвакуирова
лась в Ровеньки, забрала с собой и арестованных — по
следнюю партию обреченных на смерть. Среди них были
Люба Шевцова, Семен Остапенко, Виталий Субботин и
Дмитрий Огурцов.
Но часть полицейских оставалась еще в Краснодоне, и
отмечаться мы должны были ходить. 3 февраля вызвали в
полицию бабушку и снова сильно побили ее.
— За что? — крикнула бабушка.
— Не имей таких детей и внука!
С этого дня я начала прятаться от немцев.
Полиция приходила за мной. Мама сказала, что я пошла
в село достать хлеба. Тогда пьяные полицейские начали
издеваться над мамой и над маленьким Валериком. Один из
них взял ножницы и, хохоча, колол ими трехлетнего Вале
рика.
— Мама, мама! — кричал Валерик, и холодным потом
покрывалось его маленькое, высохшее от голода личико.
А фронт все приближался к Краснодону. Уже восемь
километров было между нами и освобождением. Слышна
была даже пулеметная стрельба. В Краснодоне с напряже
нием ждали своих.
Дни шли, как длинные годы. Сил не было дальше тер
петь...
Двенадцатого и тринадцатого февраля немцы провели
облавы в квартирах, погребах и сараях. Искали мужчин. Им
удалось захватить около ста человек разного возраста; их
согнали в полицию.
К вечеру 13 февраля все немецкие части начали в пани
ке покидать Краснодон. Поднялась невероятная суета.
А утром 14 февраля 1943 года в Краснодоне не было уже
ни одного немца.
Ровно в одиннадцать часов в город ворвались наши
танки. Увидев первый советский танк, мы бежали за ним*
12
*
—
179
—