«ели я оставлю свой билет дома? Неизвестно ведь, что
меня ждет впереди. Мама, с этим покончено... Ну, бабуш
ка, — по-детски улыбнулся Олег, — ты зашивала когда-то
свой партбилет. Значит, опыт у тебя есть. Бабуся, зашей,
будь добра, и мой, хорошо? Вот сюда, в пальто. Бланки
комсомольских временных билетов я тоже возьму с собой.
Это — обязательно!
У меня опустились руки. Я умоляюще посмотрела на
бабушку. Она поняла.
— Олежек, •— сказала бабушка, — я стара, и ты послу
шай меня. Путь твой опасен. Ничего не бери с собой.
Кто тебе верил, что ты комсомолец, ■—•будет верить все
гда. Вернешься —■возьмешь свой билет и бланки эти...
Мы их тут так спрячем, сам Гитлер не найдет. Давай-ка
все сюда...
— Нет! — отрубил Олег. — Эх, бабуся, разве не ты же
■сама учила меня, как нужно относиться к партийным
документам? Нет и нет! И давайте об этом больше не гово
рить...
Дрожащими пальцами мама зашила билет в пальто Оле
га, а потом еще и нитками перепутала, чтоб не выпал.
Несколько бланков комсомольских удостоверений Олег
зашил в пальто сам.
Настало время прощаться. Бабушка подошла к Олегу,
положила ему руки на плечи:
— Олежек... если поймают тебя и полиция станет гово
рить, что твоя мать, или бабушка, или дядя Николай аресто
ваны и что они, мол, признались во всем, — не верь, ни
■одному слову катов не верь!
И бабушка заплакала. Олег крепко обнял ее.
— Мама, •— сказал он мне, — сожги все бумаги, днев
ники, тетради с протоколами заседаний... ну и... стихи.
Пересмотри все книжки, может в них остались какие-нибудь
записки. Не хочу вас подводить... Бабушка, приемник отне-
—
157
—