24 / 186
Державинъ, написавшш оду по поводу Тильзитскаго мира, представилъ ее императрицами, но
Александръ не разрешили напечатать стихи, потому что Наполеонъ представлялся у поэта алчиымъ
завоевателемъ, а Александръ—миротворцемъ. ВпослгЬдетвш
(въ 1815 г.), отправляя списокъ этой оды Мерзлякову для
напечатаны, мастистый пЪвецъ Фелицы писалъ: „Миръ былъ
не весьма выгоденъ, радоваться было можно, такъ сказать,
съ оглядкою, а для того и не могъ я предаться полному
вдохновешю“.
Уныше овладело всеми, кто моги разсуждать и загля
дывать въ ближайшее будущее. На такихъ лицъ Тильзит
ский миръ производилъ самое грустное впечатлите: въ союз!,
съ Иаполеономъ видели одно лишь иорабощете ему и
признате его власти. „И вотъ эпоха,—писалъ въ своихъ
„запискахъ“ Вигель:—въ которую важнейшая любовь, какую
могутъ только иметь подданные къ своему Государю, пре
вратилась вдругъ въ нечто хуже вражды, въ чувство ка
кого-то омерз'Ьшя“.
Въ начала 1808 г. министръ народнаго просвещены,
графъ Завадовскш, запретилъ вновь издавать напечатан
ную въ Москве въ 1807 г., книгу „Картина французской
политики и короли Бонапартовской фабрики“. Самое слово
Бонапарта приказано было исключить изъ употреблены въ
России..
Въ 1810 г. Императору Александру стало совершенно ясно, что переломить экономическое
развиты Poccin было безумшмъ; что воевать легче, чГмъ переносить долее тягости континентальной
блокады. И когда Александру категорически было предъявлено двойное требоваше: во-первыхъ, не
пускать къ себе англичанъ—„за кого бы они себя ни выдавали“, и безпощадно истреблять всякий
подозрительный грузъ, какимъ бы нейтралънымъ флагомъ онъ ни прикрывался, а во-вторыхъ, при
знать новый французский тарифъ обязательными и для Poccin,—у Императора Александра не было более
колебаний. Онъ не только отказался, слушать второе требоваше, заявляя, что таможенные тарифы пред-
ставляютъ внутреннее дГло государства, въ которое другы державы, хотя и союзныя, не имГютъ права
вмешиваться, и принять Трщнонскпй тарифъ (который былъ выгоденъ для странъ, уже тгЬвшихъ
больное зачатки крупной промышленности), значило бы обнаружить „слишкомъ мало заботь о благо-
состоянш своихъ подданныхъ“. Императоръ Александръ не только продолжали пускать къ себе
англичанъ, если последше приходили въ наши порты поди американскими флагомъ, но и позволили
безпрепятствеыно выгружаться большей части техъ 600 кораблей (сами Государь насчитывали ихъ
только сто), о которыхъ такъ настойчиво хлопотали Наполеонъ. Александръ ответили на Tpianon-
скш декрета русскими тарифомъ 18/з
1
декабря 1810 г., представлявшими собою не что иное, какъ
формальное объявлены таможенной войны Франции
Фактически экономически! миръ съ Англией былъ заключенъ въ ту самую минуту, когда
Францш была объявлена таможенная война. Указъ 18 декабря былъ формальными нарушешемъ
Тильзитскаго договора, ставившаго торговый сношены между Росшей и Франщей на почву трак
тата 1787 г., подразумевавшего, что всякы изменены въ status quo должны устанавливаться по
обоюдному соглашен¡ю. Когда русскому правительству было указано на это, то' оно ответило, что
Франщей также были повышены пошлины на потаить, чай, ревень, рыбш жиръ и другы предметы,
привозимые изъ Росши, безъ какого-либо соглашены съ последней. Не надо объяснять, что пошлина
на рыбш жиръ въ двадцать
лета
не могла вынуть изъ кармана Poccin столько, сколько могла
вложить въ него въ одинъ годъ пошлина на .¡поиски! бархата.
Такими образомъ союзъ Наполеона съ Александромъ оказался далеко неравноправными; на
Россию возлагались тяжелыя обязательства по участии въ континентальной системе и въ военныхъ
действгяхъ противъ англичанъ, а взаменъ ей предоставлялось воевать съ Швещей и Турщей для
прюбретешя техъ областей, которыя дозволить присоединить Poccin французсшй повелитель. Пред-
Маршалъ Бертье.
6