74 / 200
Олег был единственным мужчиной в нашем доме, и на
его плечи легли все заботы, связанные с эвакуацией.
Проходили дни. Эшелонов для населения нехватало:
они шли на запад с войсками, на восток — с ранеными.
Иногда проскакивали через станцию эшелоны с оборудова
нием шахт и заводов. Олег ходил на станцию, расспраши
вал, нервничал, видя немецкие эскадрильи, сбрасывающие
бомбы на мирные дома. В конце концов бездействие изму
чило его. Когда еще будет эшелон, а он, здоровый парень,
должен сидеть сложа руки!
Он начал просить меня отпустить его в Верхне-Курмо-
ярскую станицу:
— Мамочка, пойми меня! Не могу же я в такие дни
сидеть дома без дела. Там, вместе со всеми, я хоть какую-
нибудь пользу принесу. Каждая минута дорога, а я ничего
не делаю... Пусти меня, мама!
А я боялась за него. С каждым днем усиливалась бом
бардировка нашего города и особенно — железных дорог.
Я старалась уверить сына, что нужно подождать эшелон,
ехать вместе, но он и слушать не хотел.
— Я доеду, я не маленький. А там, вместе е дядей Ни
колаем, буду работать на укреплениях. Пусти же, мама!
Я стала собирать сына в дорогу. Вместе с Олегом ехал
и его товарищ Николай Шелупахин.
Мысль о том, что Олег едет не один, подбадривала
меня. Но все же мы с бабушкой не могли удержаться, что
бы не заплакать.
Мы просили Олега беречься, слушать дядю Николая.
Олег был очень нежен с нами, все время шутил, просил не
беспокоиться о нем.
— А вы, как только будет эшелон, сразу же выезжай
те, — наказал он нам перед разлукой.
Тяжело было расставанье... Засвистел паровоз, ребята
вскочили на подножки вагона. Олег снял кепку и махал нам
—
70
— -