31 / 186
Недовольный своимъ посломъ въ Петербург^—Коленкуромъ,
котораго Наполеонъ считалъ черезчуръ „русскимъ“, онъ замйнилъ
его графомъ Лориетономъ. Александръ, при прощанш съ Коленку
ромъ, сказалъ ому, „что не сдйлаетъ перваго выстрела и не перей-
детъ Нймана, но что русский народъ, въ случай нападешя, сумйетъ
за себя постоять“.
Вооружены Наполеона, въ авгуетй 1811 г., настолько подви
нулись впередъ, что во время торжественнаго приема въ Тюльерш-
скомъ дворцй Наполеонъ разыгралъ съ нашимъ посланникомъ въ
Парижй—княземъ Куракиными, котораго обвиняли въ свою очередь,
что онъ слишкомъ „французъ“, следующую сцену: Наполеонъ ска
залъ, что, судя по тому, что въ Россы творится, можно думать,
тамъ или потеряли головы, или таятъ задьпя мысли. „Въ первомъ
случай,—прибавилъ онъ:—вы походите на зайца, у котораго дробь
въ головй и который кружится то въ ту, то въ другую сторону, не
зная, ни по какому направленно онъ слйдуетъ, ни куда добйжитъ“.
Но Наполеонъ сильно ошибался: тотъ, кого онъ уподоблялъ растерявшемуся, раненому зайцу,
отлично зналъ, чего онъ хотйлъ и куда стремился, нисколько не отрицая опасности, ожидавшей его
при слйдоваши по избранному имъ пути. „Je joue gros jeu,—сказалъ Александръ:—я играю въ боль
шую игру“, вполнй сознавая, что для успйха замышляемой борьбы необходимо было заставить
Наполеона вступить на русскую территорио. Только этимъ путемъ можно было, по мнйнш Александра,
увлечь за собою народъ, долйе ста лйтъ не видавшш неприятеля въ своихъ предйлахъ. Затймъ
Наполеонъ тогда же сказалъ Куракину: „Я не настолько глупи, чтобы думать, будто васъ такъ за-
нимаетъ Ольдеибургъ. Я вижу ясно, что дйло тутъ въ Полыпй. Вы приписываете мнй различные
проекты въ пользу Польши; я начинаю вйрить, что вы сами собираетесь завладйть ею... Далее если бы
ваши войска стояли лагеремъ на высотахъ Монмартра, я не уступлю ни пяди Варшавской территорий4.
Лористопа приняли Александръ хорошо и снова подтвердили свое желаше поддержать мири
и даже согозъ. Государь изъявили готовность выполнить условш Тильзитскаго договора, допустивъ
существоваше великаго герцогства Варшавскаго, лишь бы это не было началомъ возстановленш
Польши, а также Александръ готовъ были соблюдать континентальную блокаду, при условш дозво
лены ему вести торговыя сношены съ американцами и другими нейтральными государствами. Въ
этомъ пунктй Государь были непреклоненъ. „Я скорйе готовъ вынести десятилйтнюю войну, уда
литься въ Сибирь, чймъ принять для Pocciii условш, въ какихъ находятся сейчасъ Австры и
Пруссы“ (февраль 1812 г.). А нйсколько дней спустя
Наполеонъ замйтилъ Чернышеву: „Это дурная шутка —
думать, будто есть американекы суда... вей они англш-
скш!“ И указали ему на сосредоточеше своихъ войскъ
на Одерй .и на свои аванпосты на Вислй, при чемъ при
бавили: „Такая война изъ-за дамскихъ грйшковъ!“ Отвй-
томъ Александра явился ультиматумъ, заготовленный еще
въ октябрй 1811 г.; Куракину было поручено вручить его
27 апрйля 1812 г. Русскш Монархъ требовали оставлен!я
шведской 1Гомератыи и ликвидащи французскихъ затруд
нений со Швещей; оставлены прусскихъ владйшй; сокра
щены данцнгскаго гарнизона и разрйшены торговли съ
нейтральными государствами. Въ случай приняты Фран-
щей этихъ предварительныхъ условий, Александръ изъ
являли готовность вести переговоры о вознаграждены за
Ольдеибургъ и объ измйнеши русскихъ тарифовъ, примй-
няемыхъ къ французскими товарами. Но, незадолго до
этого въ Парижй, въ квартирй Чернышева, были произ-
веденъ обыски, который дали улики въ томи, что Черны-
Маршалъ Бернадотъ.
Наследный принцъ Шведш.
Адмиралъ А. С. Шишковы
11