25 / 200
глаза. Затаив дыхание, жадно слушал он чудесные расска
зы старины, про Тараса Бульбу и про отважного сына
его Остапа.
-—■Вот повели Остапа на плаху, на казнь, — рассказы
вал отец притихшему Олегу, —- и подошел к казаку палач.
И так он Остапа пытал и мучил, что все, кто стоял на
площади, не в силах были смотреть и отворачивались и
закрывали глаза. Но ни одним стоном не показал Остап
врагам, как трудно ему было да больно. А Тарас Буль
ба видел все: как терзают его сына и какой гордый
стоял он перед врагом. И говорил Бульба тихо: «Добре,
сынку, добре!» Но палач еще злее стал мучить Остапа, и
тут дрогнула казацкая душа. И сказал Остап, глядя на
врагов:
«Всё чужие, неведомые мне лица! Где ты, батько?
Слышишь ли ты меня?»
«Слышу, сынку!» вдруг громко ответил Тарас Бульба.
Вздрогнули паны, бросились искать Тараса, но его и
след простыл!
Наслушается, бывало, Олег таких рассказов, выстрогает
себе саблю, подбежит ко мне:
•— Мамочка, прощай! Я сейчас воевать иду!
«Врагами» были крапива и бурьян. С «войны» сын воз
вращался весь в царапинах и ожогах от крапивы. Он
просил меня перевязать его, как будто то были настоя
щие раны.
В четыре года Олег умел уже читать и писать. Я сфото
графировала сына. Он подарил фотографию бабушке и де
душке и написал на ней:
«Дорогим дедушке и бабушке на память от вашего
единственного внучика, здесь мне четыре года».
Он охотно писал письма своей тете Тасе и бабушке.
Адрес на-конверте, на горе почтальонам, надписывал тоже
сам.
—
21