32 / 66
Подводный камень.
«Дорогая Надежда Сергеевна. Вы мне нужны. Зайду въ
2 часа. Маруся».
Прочтя записку, Надежда Сергеевна стала припоминать,
пгЬ у нея спрятаны глубоюя резиновыя калоши, которыя она
носила, еще живя въ деревне. Въ городе такихъ не носятъ.
Никто бы не усмотрЪлъ логической связи между запи
ской и калошами, но мысль Надежды Сергеевны не делала
скачка. Надежда Сергеевна, въ силу опыта долголетней бли
зости съ Марусей, знала, что если въ глухую осеннюю пору
получается такая записка, то значитъ въ указанный въ ней
часъ надо отправляться въ какую-нибудь такую трущобу,
куда ни одинъ извозчикъ не повезетъ. А не итти нельзя, по
тому что въ трущобе у Маруси кто нибудь умираетъ, или
рождается, или страдаетъ, но несомненно ждетъ помощи.
Съ техъ поръ, какъ Маруся состоитъ членомъ Лиги
борьбы съ туберкулезомъ,—эти странствовашя стали чаще;
только раньше погода всю осень была сухая, и калоши не
требовались. Въ назначенное время все такъ и случилось,
какъ предполагала Надежда Сергеевна: извозчикъ на второй,
параллельной 'главной, улице, попросилъ прибавки, а на
третьей отказался везти.
Спустились по какимъ-то ступенькамъ внизъ и позвонили
у каменнаго двухъэтажнаго дома.
— Жеребковъ здесь живетъ?
— Жеребковъ? — переспросила старуха, ‘ открывшая
дверь,—это, котораго жена прачка?
Маруся не знала профессш жены Жеребкова, но неве-
роятнаго въ томъ, что она прачка, ничего не было. А Наде
жда Сергеевна сообразила, что значитъ мужъ давно безъ
работы, если соседше жильцы знаютъ его только, какъ «же-
нинаго мужа».
— Къ нимъ ходъ со двора, только Вамъ тамъ не пройти,
грязно: Идите вотъ черезъ галдарею.
— Да мы наследимъ...
— Ужъ, видно, такъ тому и быть,—резонно сказала ста
руха.
Прошли по галлерее и увидели сбоку дверь въ подваль
ный этажъ. Она не была заперта. Старуха ушла, а Маруся
съ Надеждой Сергеевной спустились по осклизлымъ ступе-
нямъ и, толкнувъ вторую дверь, сразу очутились въ по-
темкахъ.