13 / 186
Въ оставленную непрштелемъ Москву, 11 октября, вошелъ Иловайскш, и Ростопчинъ посггЬ-
шилъ на ея пепелище, водворилъ по возможности порядокъ, облегчилъ участь несчастныхъ москвичей
и въ течете двухъ лгЬтъ положилъ начало возобновивши) Москвы, въ которой до нашествия Напо
леона считалось монастырей, церквей, казенныхъ и частныхъ строенш 9.257; изъ нихъ сгорало
6.496. Потери, понесенный москвичами отъ пожара и грабежа, исчислялись до 83.372.000 руб.
недвижимаго и 16.585.400 руб. движимаго имущества, не считая убытковъ, попесенныхъ дворцо-
вымъ, духовнымъ, военнымъ и вообще казенными ведомствами. До чего доходила дороговизна,
можно судить по тому, что четверть сухарей, доставленная въ 1812 г. изъ губерний до Вильны,
обходилась въ 200 руб., поэтому председатель Филолотехническаго общества В. Н. Каразинъ,
основатель Харьковскаго университета, представлялъ образцы питательной вытяжки (роль сухого
бульона), алкоголя и другихъ припаеовъ.
Певецъ Фелицы—Державинъ, въ поле 1813 г., виделъ проездомъ чрезъ Москву свежче еще
следы пребыванш въ ней французовъ, а, возвращаясь въ Петербургъ, въ августе того яге года,
онъ удивлялся происшедшей перемене...
Видъ храма Христа Спасителя по проекту Витберга, который былъ начать постройкою на Воробьевыхъ горахъ.
Мполе каменные дома, отъ которыхъ уцелели после пожарища одне стены, были уже испра
влены и обитаемы. Везде кипела работа: шумъ топора и молотка сливался съ веселыми песнями
каменщиковъ, составлявшими странную противоположность съ поражавшими взоръ остатками
разрушены.
После 1812 г. явился подъемъ русскаго духа, съ которымъ связано возникновеше и раз
виты въ нашей литературе самосознания и гордости. Пушкинъ издалъ „Руслана и Людмилу“,
графъ Мусинъ отыскалъ „Слово о полку Игореве“. Мотивами самобытности проникнуто „Горе отъ
ума“ въ лице Чацкаго, и надо пожалеть о томъ, что А. С. Грибоедовъ не написалъ задуманной
имъ драмы „1812 годъ“, планъ которой существуетъ; между прочимъ, въ немъ.Наполеонъ, въ Крем-
левскомъ дворце, размышляя о русскомъ народе, восклицаетъ: „самъ себе преданный, что бы онъ
могъ произвести?“ Позже, въ 1831 г., Загоскинъ издалъ романъ „Рославлевъ или руссюе въ
1812 году“, на который Пушкинъ написалъ критику въ форме высоко-художественнаго, но непол-
наго разсказа „Рославлевъ. — Отрывокъ изъ неизданныхъ записокъ дамы 1811 г.“, въ которомъ
возстановилъ настоящш краски и настоящее значение событш и эпохи, такъ сильно изуродованныхъ
Загоскинымъ. Это какъ бы черновой набросокъ къ „Войне и миру“; урокъ великаго мастера
грядущему генпо, какъ писать то отдаленное отъ него время. Это музыкальный ключъ къ великой
симфоши графа Льва Толстого. После „Рославлева“ становится понятнымъ и появлеше эпопеи
III ------