8 / 66
Белый цвЪтокъ.
Белый цв'бтокъ!.. Простой, красивый...
Раскрывъ свою чашечку и протянувъ свои светлые чис
тые лепестки, онъ смотритъ на васъ всей радостью жизни
и всей ея грустью.
Гд1з-жъ твоя родина, мой чудный белый цв^токъ?
Кто, когда, въ какую благодатную почву бросилъ с'Ьмя
твое и далъ тебе имя?
Каюя росы поливали тебя, какое солнце согрело тебя,
вызвало къ жизни и такъ пышно взрастило—простымъ и
прекраснымъ, такимъ свЪтлымъ и чистымъ?...
И слушайте, слушайте, что шепчетъ цвКтокъ. Онъ гово
рить всЪмъ кто хочетъ, кто готовь его слушать:
— Моя родина, челов'Ькъ,—твоя же живая душа. Въ твое
горячее сердце самъ Творецъ бросилъ мое сбмя и далъ ему
предвечное имя: Любовь. Не ночною росой, а слезами стра
данья меня обильно поливаютъ предразсвЪтныя сумерки твоей
человеческой жизни и, если сейчасъ ты видишь меня ожив-
шимъ, изъ богатыхъ недръ твоего сердца гордо и открыто
взнесеннымъ на твою грудь, то верь, что это чудо ты могъ
совершить только самъ.
Въ самомъ себе ты носишь
солнце радости бытш и
великое состраданье къ другимъ.
Это они вызвали меня,—
твой белый цветокъ, къ живой и деятельной жизни, ибо они,
въ своей дивной гармонш, есть та именно неизреченная сила,
что вечно зоветъ человека къ добру, красоте, правде. И не
одолеть этой божественной силы никакой тьме, никакой
пошлости, никакимъ мелочамъ повседневной человеческой
жизни.
Пусть обыденщина тебя облепила какъ тина, пусть люди
погрязли въ своихъ мелкихъ делахъ и делишкахъ, пусть они
бьются и задыхаются въ сетяхъ взаимной неправды, интригъ
и насилья, но нетъ человека, въ сердце котораго не цвелъ
бы
белый цветокъ...