Песнь о Роланде

gape Алекбандре Македонском {так нарываемых «Александрии»), и чер­ ты романтики. Силу и простодушную ясность поэмы сменяет необыкно­ венная сложность и запутанность приключений. Несколько грубовато- величественный тон и детски неуклюжая, Но вместе с тем и трогательная торжественность нормы понемногу исчезают, а вместе с ними исчезает и поучительность сказания. Естественно, что, поскольку вопрос о значении королевского едино­ властия теряет свою остроту, читатели и сочинители начинают больше интересоваться «занимательным» элементом легенды. В поэме появляют­ ся любовные эпизоды, создаются целые романы о Роланде. Герои отправляются в длиннейшие путешествия, они постоянно встречаются с волшебниками и чародеями. Всё более пышно и подробно описываются всякие церемонии, празднества и наряды. Затем в переделках появляются уже и комические персонален, н ге­ роика Песни о Роланде подменяется шутливыми повествованиями. Ко времени Возрождения крупнейший порт Италии Ариосто (1474— 1533), автор нормы «Неистовый Роланд», делает из подвигов Роланда ряд забавных, веселых приключений влюбленного кавалера, в которых уж ничего серьезного не остается. Наконец в неоконченной поэме Аретино (Италия, 1492—1557) герои Ронееваля грубо высмехгваются: все они трусы да любители всласть покушать, а Турпин, который будто бы выду­ мал все их приключения (очевидно, воспоминание о Лже-Турпике), просто бессовестный враль. Время борьбы королей с феодалами ушло в далекое прошлое, при­ ближалось время борьбы буржуазии с королями, и новые версии леген­ ды и знать теперь не желают рту обветшавшую старину. Однако Лопе- де-Вех\а (1562— 1634), знаменитый испанский драматург, еще пользуется темой, связанной с именем Ожье-Датчанина. Интерес к народной эпопее франков постепенно исчезал, но память о Роланде всё еще жила в коротеньких народных песнях, романсах и сказках. Немало героев Песни о, Роланде и всяких басен, выросших око­ ло их прославленных имен* попало и в «рыцарские романы», которые в свое время были любимым занимательным чтением. Некоторые списки Песня о Роланде упоминают рыцаря Гвайфьера, героя испанских народ­ ных романсов. В дальнейшем этот герой ронсевальской схватки дожил до Мигеля Сервантеса (1547— 1616). В 26-д главе второй части его рома­ на «Дон-Кихот» выводится кукольный театр, в котором показывают пьесу с приключениями Гвайфьера. В XYII веке во Франции некоторые из етарофранцуэских сказаний выходят в лубочных народных изданиях очень большими тиражами, Но такие крупные французские писатели и литературные деятели, как Буало (1636—1711) и Вольтер (1694—1778), совершенно отрекаются от «ска­ зок» о Роланде и надменно уверяют, что они никогда не читали ртих варварских средневековых поэм. Вольтер писал, что «для француза написать эпическую поэму гораздо труднее, чем для кого-нибудь иного; это потому, что из всех народов мы народ наименее поэтический». б* 83