Николай Григорьевич Кононов 192 тракторов нуждалось в ремонте. Например, на 1 августа 1942 г в области сохранилось 2929 тракторов всех типов, из них 1083 (40%) были готовы к работе, а 1846 – не были к работе готовы и не могли быть отремонтированы. Из 1034 зерновых комбайнов к работе были готовы только 179, а 955 не могли быть отремонтированы. Из 791 молотилки к работе готовы были только 289625. Оккупантами были разработаны и меры поощрения за добросовестный труд на осеннем севе. В частности, предлагалось: 1) хозяйствам, которые до 10 сентября выполнят план посева минимум на 60%; 2) хозяйствам, которые до 20 сентября выполнят план посева на 90%; 3) хозяйствам, которые к 1 октября выполнят план посева на 100%, будут выдаваться премии предметами ежедневного обихода, табаком. Кроме этого, эти хозяйства во время сева рекомендовали снабжать в первую очередь сельхозинвентарем и скотом626. Хозяевам, коровы которых работали на полях, за один пятичасовой трудодень рекомендовалось выдавать дополнительно 2 кг кормового зерна. От крестьян требовали, чтобы все работоспособные коровы к 1 сентября 1942 г. были приручены к упряжке и привлечены к работе. Крестьяне, которые уклонялись от работы на коровах, лишались права иметь корову и землю627. Несмотря на угрозы оккупантов, многие крестьяне всячески ухищрялись отлынивать от работы на лошадях. Так, 22 августа 1942 г. Дмитриевское сельхозупаравление информировало старост о том, что, несмотря на большой недостаток рабочего скота, лошади использовались безобразно и даже преступно. Они не работали полный день и паслись на пастбищах. Управление требовало, чтобы владельцы лошадей использовали их в течение всего рабочего дня – с 6 до 19 часов с небольшим перерывом на время отдыха и кормления. Категорически запрещались всякие разъезды на лошадях без особого на то разрешения628. Что такое явление было повсеместным, свидетельствует обращение немецкого коменданта «Ко всем крестьянам и другим гражданам, имеющих лошадей!». В нем отмечалось, что многие крестьяне из–за маловажных причин ездят на лошадях в город и на базары вместо того, чтобы полностью использовать своих лошадей на пашне и на других полевых работах. «Такое поведение, – говорилось в обращении, – указывает на полное непонимание основной для данного момента задачи обработки полей и отсутствие чувства ответственности, равно как и явное неповиновение приказам немецкого коменданта и сельскохозяйственного инспектора». Комендант приказывал, вплоть до особых указаний, запретить крестьянам и другим гражданам использовать лошадей для поездки в город на базары. Немецкие власти обязывались в случае неповиновения отбирать у кре625 ГАКО. Ф. Р – 3487. Оп.1. Д. 87. Л. 23 (об.). 626 Новый путь. №5/1942. Август. 627 Новый путь. №5/1942. Август. 628 ГАКО. Ф. Р – 3483. Оп.1. Д. 8. Л. 100, 101.
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=