Лифинский В. М. Музыкальные вечера в ДАХАУ

9 3 мотоцикл. Это был, вероятно, связной из штаба. Он отозвал офицеров в сторону и что-то им передал. Ефрейтор, охра- нявший меня, стал прислушиваться к разговору. В этот миг у меня явилась мысль убить ефрейтора, ох- ранявшего меня. Размахнувшись, я ударил его лопатой по голове. Фашист упал без единого звука. Тут же я схватил гранаты, сумку с бутылками. Связку гранат бросил в офи- цера, а одну гранату в окоп. Раздался выстрел. Пуля попала мне в ногу, вторая задела голову. Оказалось, что один из офицеров был еще жив. Но все же я успел наброситься на бандита и задушить его. Наконец, я пополз к линии фрон- та. Силы мне изменяли, по лицу текла кровь. Около линии обороны немцев я заметил двух немецких солдат. Они стояли на моем пути. Свернуть я уже не мог, не хватало сил. Собрав всю энергию, я привстал и мгновенно швырнул в фашистов бутылку с горючим. Липкая горящая жидкость попала на немецкие гранаты. Получился страш- ный взрыв. Осколками гранат был ранен и я. Что произо- шло потом, не помню. Очнулся я уже на руках красноар- мейцев и командиров» (Гаврилин И. Г. Зверства немцев над пленными красноармейцами. Рассказы бежавших из пле - на, документы и факты). «Прошло сколько-то времени, и к нам, пленным, подка- тила легковушка с немецкими офицерами. Следом подъеха- ли два бронетранспортера, которые, поводив дулами пуле- метов из стороны в сторону, нацелили стволы на пленных. По бокам выстроились автоматчики. Кто-то из наших ис- пуганно произнес: «Видно, конец, братцы!» Один из плен- ных бросился бежать. Немцы загалдели, затормошились, а затем, когда беглец был метров за двести, срезали его из пулемета. — Евреи есть? Выходи! — скомандовал немец по-русски. Никто не вышел. — Комиссары есть? Выходи! — Опять никто не вышел. — Командиры есть? Выходи! — Вышел младший лейте- нант, командир комендантского взвода. Я решил не выхо- дить, будь что будет, в своих бойцах я был уверен — не выдадут. Всем пленным приказали встать на колени и снять пи- лотки. Я полулежал, облокотившись на здоровую руку, болело все тело, саднило грудь, дрожали руки. Офицеры медленно обошли нас, внимательно разглядывая каждого, искали евреев и командный состав. Рядовые в нашей армии,