Лифинский В. М. Музыкальные вечера в ДАХАУ

28 2 встречи явно затягивалась, и всем стало ясно, что теперь уже никак нельзя признаваться и сдавать оружие, если это не было сделано с самого начала. Так и не дождавшись от нас оружия, полковник удалился. Явился старший лейтенант и через весь город провел нас на асфальтированную трассу, по которой через несколько часов пути в пешем строю мы достигли аэродрома близ города Цербст, где располагался фильтрационный лагерь. Здесь предстояло пройти фильтр- проверку армейской контрразведкой, по результатам кото - рой одни получат почетное право продолжить свою службу в Красной Армии, а другие окажутся где-нибудь за колючей проволокой. В лагере был военный распорядок, нас разбили на роты и взводы, а в ожидании допроса-проверки мы занимались стро- евой подготовкой, изучением устава, политзанятиями и пр. Допроса я ожидал с каким-то нетерпением, наивная ве - ра в торжество справедливости оставалась во мне вопреки всему. Скрывать мне было нечего... В палатке за столом сидел капитан средних лет. Он смо- трел на меня умными, понимающими глазами, и у меня сра - зу же пропало ощущение допроса. Казалось, я просто расска - зываю о себе человеку, которому все это очень интересно. Когда дело дошло до анкеты и моей национальности, я впервые за эти годы заявил, что я еврей . Это не вызвало ни - каких «поворотов» в допросе. Капитан лишь поинтересовал - ся, не допрашивало ли меня гестапо, а затем спросил, кто у меня остался в Киеве, когда я уходил на войну, и знаю ли я, что немцы расстреляли в Бабьем Яру 125 тыс. евреев. Я это - го не знал. Затем последовал вопрос: кто может подтвердить, что я, находясь в Германии, не скомпрометировал себя предатель- ством или иными неблаговидными поступками. Я перечис- лил не менее десяти человек, проходивших вместе со мной проверку в фильтрационном лагере. Наконец следователь предложил мне назвать тех, кто сотрудничал с лагерным начальством, предавал своих то - варищей, вел себя недостойно или добровольно вступил во власовскую армию. Я назвал троих: Михаила Криждера, выдававшего себя фольксдойчем и добровольно взявшего на себя полицейские обязанности, Николая Медведева, поль- стившегося на сытую жизнь и ради этого вступившего во власовскую армию, и Сергея, фамилии которого сейчас уже не помню, провокатора и предателя. Этот Сергей каким-то