Лифинский В. М. Музыкальные вечера в ДАХАУ

1 40 После такого обследования подозреваемого либо отправ- ляли к евреям, либо возвращали в ряды простых смертных. Пишу об этом с подробностями, так как сам подвергся этой унизительной процедуре в Двинске: у меня были чёрные волосы, и я с детства немного картавил». Л. И. Котляр вспоминает: «Из строя стали вызывать и собирать в отдельные группы людей по национальностям. Начали, как всегда, с евреев, но никто не вышел, и никого не выдали. Затем по команде выходили и строились в груп - пы русские, украинцы, татары, белорусы, грузины и т. д. В этой сортировке я почувствовал для себя особую опас - ность. Строй военно пленных быстро таял, превращаясь в от- дельные группы и группки. В иных оказывалось всего по пять-шесть человек. Я не рискнул выйти из строя ни когда вызывали русских и украинцев, ни, тем более, — татар или армян. Стоило кому-нибудь из них усомниться в моей при- надлежности к его национальности — и доказывать обрат- ное будет очень трудно. Я лихорадочно искал единственно правильный выход. Когда времени у меня почти уже не осталось, я вспомнил, как однажды в минометной роте, куда я ежедневно наведы- вался как связист штаба батальона, меня спросили о моей национальности. Я предложил им самим угадать. Никто не угадал, но среди прочих было произнесено слово «цыган». За это слово я и ухватился, как за соломинку, когда операция подошла к концу и нас осталось только два человека. Иссяк и список национальностей в руках у переводчика, который немедленно обратился к стоящему рядом со мной смуглому человеку с грустными навыкате глазами и огромным носом: — А ты какой национальности? — Юда! — нетерпеливо выкрикнул кто-то из любителей пошутить. Кто-то засмеялся, послышались еще голоса: «Юда! Юда!», но тут же все смолкло, потому что крикуны получили палкой по голове за нарушение порядка. В насту- пившей мертвой тишине прозвучал тихий ответ: — Ми мариуполъскы грэк. Последовал короткий взрыв смеха. Не дожидаясь при- глашения, я сказал, что моя мать украинка, а отец — цы- ган. И тотчас последовал ответ немца, выслушавшего пе - реводчика: — Нах дер мутер! Украйнер! — Украинец! — перевел переводчик. Приговор был окон- чательным, и я был определен в ряды украинцев. Теперь