Лифинский В. М. Музыкальные вечера в ДАХАУ

11 5 оказывается, становились в колонну командиров, думая, что командиров будут лучше кормить. Это меня удивило и озадачило. 25 июля нас погрузили в вагоны и 28 июля привезли в Днепропетровск. В вагоне душно. Лежали один возле друго- го вплотную, головами к стенам, ногами к середине. Ночью ноги вытянешь, положишь их поверх чужих ног, потом про - сыпаешься от боли: это ноги уже на самом полу, на них го - ра чужих ног. И так всю ночь. В Днепропетровске нас загнали в бывший Екатерино- славский централ — тюрьму. Разместили по блокам. Я по- пал на второй этаж в маленькую камеру, куда нас затолкну- ли 29 человек. Мы смогли уместиться на цементном полу только лежа на боку плотно друг к другу. Ночью, если один повернётся на другой бок, то и все вынуждены поворачи- ваться. Через пару дней двери камеры открыли и мы сво- бодно ходили по этажу, то есть в коридор и другие камеры, а выход с этажа был закрыт. В конце коридора стояли па- раши. Кормёжка — двухразовая баланда с кусочком хлеба. Во двор нашего блока загнали большую партию пленных. Вечер и ночь шёл дождь. Все промокли. Замёрзли. Утро бы - ло облачное. Но вот выглянуло солнце — и все, кто был во дворе, грянули “ура”. Немцы переполошились». Из воспоминаний Д. Л. Каутова: «В ночь на 1 -е января 1942 г. бригада принимала участие в десанте по освобожде- нию г. Керчи от немцев. Так как я был минометчиком, то мы наступали после пехоты. После освобождения города за- нимали оборону на перешейке. Войск было напихано очень много: артиллерия, минометы, танки, пехота и т. д. Вообще было кому давать отпор. Все шло к наступлению, но немцы нас опередили. После 15 мая 1942 го да они перешли в на - ступление. Наши войска начали отступать... А бежать бы - ло некуда — кругом вода. 19 мая 1942 г ода я снова был ранен и отправлен в го с - питаль, который находился на берегу Черного моря. По - мещений не было. Операции и перевязки делались в па- латках. Переправы на другой берег уже не было. Немец стрелял по санитарным кораблям. 20 мая пришли к нам немцы. Построили всех, кто мог стоять, и немецкий офи- цер через переводчика объявил, чтобы комиссары и евреи вышли из строя. Но я остался в строю. Перед этим я унич- тожил все свои документы, письма от родных, их фотогра- фии. Нас повели под конвоем в сторону станции Джанкой.