Ткачёва В.И. Записки фотографа

46 Очерки, рассказы в солнечно-теневых пятнах болотно-луговой раститель- ности, скрывает его от хищников. Да и крупные сильные красавцы-родители в обиду не дадут, журавли – родители очень заботливые. Но вот подросли птенцы, встали на крыло, а уже в авгу- сте начинают журавли собираться в стаи. Вначале неболь- шие, до десятка птиц, перед отлетом стаи могут достигать 100 и более особей, хотя чаще всего в них до 30 птиц. Когда первые заморозки – привет еще далекой зимы – посеребрят на рассвете траву, наступит пора готовиться к отлету. И придет день, когда в последний раз прочертит небо журавлиный клин и, горестно рыдая, уйдет в небо. Обычно это происходит в сентябре, начале октября, лишь отдельные стаи пролетают позже. Вскоре мороз убьет траву, скует мелкие колюжки и бо- лотца. Потом завоют вьюги, и укутает землю снег, скрыв под теплым одеялом червей, гусениц и других насекомых, загонит в норки мышей и прытких ящерок. А там и реки встанут – запрет ледяным замком до весны лягушек, улиток и рыб. Не добыть корму журавлям зимой. А улетать птицам так не хочется! Вот и рыдают они, де- лая прощальный круг над родными болотом и лугом. Еще долго потом не могут успокоиться! Всю дорогу, надеясь, что клин вот-вот, как прежде, повернет в сторону дома, тре- вожится молодежь: «Курлы? Курлы? Домой?! Домой?!» Но ведет мудрый вожак свою стаю на чужбину, спасая этих не- разумных. Чтобы весной вновь зазвенели-затрубили над родным болотом серебряные трубы и валторны. …Я годами надеялась снять журавлей. Но журавлиная станица летит высоко, а в болотах обнаружить их гнездо практически невозможно: гнездятся птицы в таких топях, куда обычному человеку ходу нет. Уже несколько раз я те- ряла голову от призывного голоса журавлей и, словно на крыльях, летела на их зов. В самый первый раз – по топкому болоту, через непро- лазные заросли камыша, рогоза и трехметрового тростника.