Ткачёва В.И. Записки фотографа

30 Очерки, рассказы а потом увели бы за собой в небо. Но муравейник стал бы для неопытного птенца последним аэродромом… Память неожиданно захлестывает волна ужаса! Мне око- ло семи, я неуклюже спускаюсь со старого дерева груши и оступаюсь. Нога срывается с нижней ветки и попадает в му- равейник. Огромные кусачие муравьи мгновенно посыпа- лись в резиновый сапог. Сапоги в тот день по причине толь- ко что закончившегося летнего дождя были одеты на босу ногу. Будто жидкий огонь охватывает ногу! Я кричу и кор- чусь от боли и страха, пытаюсь стянуть мокрый прилипший к ноге сапог, сбить муравьев, а те все кусают и кусают… Ни до, ни после я не испытывала в своей жизни такого ужаса и такой боли, как в тот раз! Хоть и не скоро, но тот детский страх прошел. Но к муравейникам с тех пор я все же стараюсь не приближаться. Спасло ли меня отсутствие аллергии на муравьиную кис- лоту, или я для муравьев оказалась слишком большая, не знаю. Совсем иное дело – маленький вороненок. К вечеру от малыша остались бы лишь обглоданный скелет да неболь- шая кучка перьев. Во время моих странствий мне несколько раз встречались результаты подобных трагедий, правда, те птицы были значительно мельче. Но я понимала, что размер птицы для муравьев существенного значения не имел, им лишь потребовалось бы чуть больше времени. Муравьи больно жалили руки, а я, несмотря на обжигаю- щие укусы, быстро сбивала опасных насекомых на землю. Провидение в тот майский день явно было на стороне воро- ненка. Не появись я еще несколько минут, и спасать на этой поляне было бы уже некого… Воронов видно не было, занятая спасением птенца, о взрослых птицах в тот момент я напрочь забыла. Тихонько гладила вороненка, что-то ему говорила, о чем – не помню. А тот спокойно сидел на моих коленях, видимо, еще не отой- дя от муравьиных укусов. Я по очереди развернула его кры- лья, осмотрела лапы, ощупала каждую косточку, потом еще