459 Поживём! Но, Господи, пометь: Не хотел бы я в одну из вёсен – Мне покойней было б умереть Вот в такую тягостную осень. …Держу в руках листыс его стихами – по просьбеНиныВасильевны работаю над четырнадцатой книгой. Понимаю – особая честь. И ответственность. Этот сборник – первый после ухода Поэта. Дань его светлой Памяти. Вторую часть – «За околицей дня» автор успел составить лично, в последние дни жизни. Погружаюсь в поэзиюАсмолова. Чувство, словно в знойный летний день в глухом лесу набрела на заповедный родничок – чистый до хрустальной прозрачности, не только утоляющий телесную жажду, но и исцеляющий душу. Узнаваемый стиль, слог, невероятные асмоловские словечки (специалисты назвали бы их «неологизмами»), великолепные образы: «Комары! – Они опять жигляют!» («Неопалимая сирень»), или «От рассветов к рябинам закатов» («Диалог»), «Цветов позёмку на лугу...» («Ромашки»), «И таял алым парусом закат» («Околица»). А как о женщинах – «Ведь россиянки – / Ненаглядки наши – / Родные сёстры полевых цветов» («Школьное»)! Чему-то дано умереть, А что-то навеки останется. «Шумит луговая овсяница», Шумела – и будет шуметь. («Шумит луговая овсяница») Писал Асмолов о знаменитом курянине, прозаике Е.И. Носове, а написал о себе. Ведь рядом с луговой овсяницей Мастера наливается полновесным золотом его «озимая пшеница». И не боится она ни возвратных холодов, ни «эпохи непогожей». А «будет хлеб – будет и песня!» – так испокон веков говорят на Руси. Крестьянский сын – «Я в поэты из колхоза» («Мы от любви пьяным-пьяны…») – Асмолов, не бунтарь ни по духу, ни по сути, ведь «Поэт – крестьянину родня», а крестьянину не до потрясений и революций, его призвание на земле растить хлеб. И «растить стихи»! Мелодия асмоловского стиха, какая она? В ней дыхание жизни – люди, природа, сама планета – земное и небесное
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=