137 немцу не могло прийти в голову, что под обыкновенным сундуком в обыкновенном сельском доме, построенном аж до Первой мировой войны, таится целое подземелье. Ну, будь хотя бы у десятка наших селян кроме погребов во дворах еще и кирпичные подвалы в домах, те же полицаи не могли бы именно про наш единственный на всё село подвал позабыть. Ведь не вспомнить о столь уникальной местной достопримечательности – это же все равно что парижанам вдруг позабыть об имеющейся у них Эйфелевой башне. В результате мой отец уцелел, и когда немцы после Курской битвы наше село покинули, он был в армию все-таки мобилизован. Так почему же его никто не выдал, если по всем оккупированным территориям находились даже и добровольные немцам подсказчики? И почему потом сами селяне были твердо убеждены, что это не они, а одна только моя мать своими молитвами его уберегла? Что за обычай в моем селе сохранялся, в соответствии с которым мой отец по окончании гражданской войны был даже и не раскулачен со всеми его волами и лошадьми – при всем том, что в колхоз он вступил предпоследним и уже почти перед самой войной? Что ли, все поколения наших сухиновцев полагали, что живут они не абы как, а на лице земли насквозь видимыми с широко распахнутых над их головами небес? Или это они еще и перед нашим очень уж необыкновенным Платоном Карпичем страшились вдруг осрамиться? Увы, из ровесников моих давно умерших родителей уже никого не осталось. И мне уже начинает казаться, что все не дожившие до нынешних дней сухиновцы не каждый в свой срок поумирали, а как-то вдруг и как-то все вместе, в том числе и с Платоном Карпичем вместе, с лице земли удалились. Оттого-то теперешняя сухиновская тишина, в каждый мой приезд встречающая меня, до сего дня мне кажется неожиданной. И каждый раз я вслушиваюсь в нее с тревожнейшим предчувствием чего-то еще никому неведомого.
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=