129 ками «на конфекты», мы отправлялись с тревожной готовностью к любым самым великим сражениям за честь своего кутка. И хотя ни одна встреча с инокутковыми ровесниками к дракам не приводила, но мы считали своим долгом обменяться с любым потенциальным неприятелем очень уж мужественными взглядами. А потом, конечно же, горячо обсуждали, как бы «мы им надавали», если б «они нас не напужались». Однажды, отоварившись завернутой в бумагу горстью сладостей, мы вышли из магазина и обратили внимание на подростка, жадно вслушивающегося в разговор двух стоявших неподалеку мужчин. И мы тоже уши свои навострили. Оказалось же, что гадали мужчины о том, какой возраст был у того молоденького партизана, которого немцы во время оккупации нашего села поймали и затем, уже полуживого, повесили. Сами мужчины, скорее всего, были во время войны на фронте и потому знали об этом жутком событии только по чьим-то рассказам. И помню, как один из них вдруг кивнул на подростка и предположил: «А может быть, тот хлопчик был не старше вон того паренька…» Подросток от неожиданности весь скукожился, а мы в глубочайшем молчании тут же стронулись в сторону своего кутка. Дошагав до выгона, на просторе которого всегда нами возжигался костер из собранных здесь же коровьих кизяков, мы и в тот раз без огня не обошлись. Лишь к конфетам и пряникам позабыли притронуться. Молча глядели, как язычки пламени из-под сухих кизяков выползают, а осмелев, начинают поверх них выплясывать. И уже не помню, кто из нашей ватаги, не сговариваясь, первым выхватил из костра кизяк, с одного края успевший хорошо разгореться, сломал его так, чтобы получился жарко алеющий острый угол, и его загасил о свою ладонь. Все по очереди сотворили то же самое. И никто даже не пикнул. Когда и я обугленный уголок кизяка прижал к внешней стороне большого пальца, то жар, раскрошившись, с кизяка осыпался, но в своем почти обморочном волнении боли в тот же миг я даже и не почувствовал (до сих пор на пальце у меня белеет метка о том событии). И столь незамысловатым способом убедившись, что если и нас какие-то новые фашисты будут пытать и вешать, то мы не опозоримся, – догоревший костер
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=