299 / 734
589
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
590
Съ кого они портреты пишутъ?
Где разговоры эти слышутъ?
А если и случалось имъ,
Такъ мы ихъ слышать не хотимъ.
Таланты этого рода—плохи мыслители; фан-
тази у нихъ развита на счетъ ума. Они не
понимании., что тайна нацюналъности каж-
даго народа заключается не въ его одежде и
кухне, а въ его, такъ сказать, манере пони
мать вещи. Чтобъ верно изображать какое-
нибудь общество, надо сперва постигнуть
его сущность, его особность,—а это нельзя
иначе сделать, какъ узнавъ фактически и
опфнивъ философски ту сумму правилъ, ко
торыми держится общество. У всякаго народа
две философш: одна ученая, книжная, тор
жественная и праздничная, другая — еже
дневная, домашняя, обиходная. Часто обе
эти философш находятся более или менгЬе
въ близкомъ соотношенш другъ къ другу; и
кто хочетъ изображать общество, тому надо
познакомиться съ обеими, но последнюю
особенно необходимо изучить. Такъ точно,
кто хочетъ узнать какой-нибудь народъ, тотъ
прежде всего долженъ изучить его—въ его
семейномъ, домашнемъ быту. Кажется, чт5
бы за важность могли иметь два такш сло
ва, какъ, наприм'Ьръ, а в о с ь и ж и в е т ъ , а
между тЬмъ они очень важны и, не пони
мая ихъ важности, иногда нельзя понимать
иного романа, не только самому написать
романъ. И вотъ глубокое знаше этой-то
обиходной философш и сделало «Онегина»
и «Горе оть Ума» произведешями ориги
нальными и чисто-русскими.
Содержаше «Онегина» такъ хорошо из
вестно веЬмъ и каждому, что н'Ьтъ никакой
надобности излагать его подробно. Но, чтобъ
добраться до лежащей въ его основанш
идеи, мы разскажемъ его въ этихъ немно-
гйхъ словахъ. Воспитанная въ деревенской
глуши, молодая мечтательная девушка влю
бляется въ молодого петербургскаго—говоря
нынешними языкомъ—льва, который, наску-
чввъ светской жизнью, пртЬхалъ скучать въ
свою деревню. Она решается написать къ
нему письмо, дышащее наивной страстью;
онъ отв’Ьчаетъ ей на словахъ, что не можетъ
ее любить, и что не считаетъ себя созданнымъ
для «блаженства семейной жизни». Потомъ
нзъ пустой причины Он’Ьгинъ вызванъ ва
дуэль женихомъ сестры нашей влюбленной
героини и убиваетъ его. Смерть Ленскаго
надолго разлучаетъ Татьяну съ ОпТгшшмъ.
Разочарованная въ свопхъ юныхъ мечтахъ,
бедная девушка склоняется на слезы и
мольбы старой своей матери и выходитъ
замужъ за г е н е р а л а , потому что ей было
все равно, за кого бы ни выйти, если уже
нельзя было не выходить ни за кого. ОнгЬ-
гинъ встречаете Татьяву въ Петербург!; и
едва узнаетъ ее: такъ переменилась она,
такъ мало осталось въ ней сходства между
простенькой деревенской девочкой и вели
колепной петербургской дамой. Въ Онегине
вспыхиваетъ страсть къ Татьяне, онъ пп-
шетъ къ ней письмо, и на этотъ разъ она
уже отвечаетъ ему на словахъ, что хотя п
любитъ его, темъ не менее принадлежать
ему не можетъ—по гордости добродетели.
Вотъ и все содержаше «Онегина». Мнопе
находили и теперь еще находятъ, что тутъ
нетъ никакого содержашя, потому что ро
манъ ничемъ не кончается. Въ самомъ деле,
тутъ нетъ ни смерти (ни отъ чахотки, ни
отъ кинжала), ни свадьбы - этого привиле-
гированнаго конца всехъ романовъ, пове
стей и драмъ, въ особенности русскихъ.
Сверхъ того, сколько тутъ несообразностей!
Пока Татьяна была девушкой, Онёгинъ от-
веча.ть холодностью на ея страстное призна
ке ; но когда она стала женщиной,—онъ до
безум1я влюбился въ нее, даже не будучи
уверенъ, что она его любитъ. Неестествен
но, вовсе неестественно! А какой безнрав
ственный характеръ у этого человека: хо
лодно читаетъ онъ мораль влюбленной въ
него девушке, вместо того чтобъ взять да
тотчасъ и влюбиться въ нее самому, и по
томъ, испросивъ по форме у ея дражайшихъ
родителей ихъ родительскаго благословешя
навеки нерушимаго, совокупиться съ ней
узами законнаго брака и сделаться счастли-
вейшимъ въ мщЬ человекомъ. Потомъ: Оне
гинъ 'ни за что убиваетъ беднаго Ленскаго,
этого юнаго поэта съ золотыми надеждами
и радужными мечтами,—и хоть бы разъ за-
илакадъ о немъ или но крайней мёр'Ь про-
говорилъ патетическую рёчь, где упомина
лось бы объ окровавленной тени и проч.
■Такъ или почти такъ судилп и еудятъ еше и
теперь объ «Онегине» мнопе изъ почтен
ней шихъ читателей; по крайней мере намъ
случалось слышать много такихъ оуждешй,
которыя во время оно бесили насъ, а теперь
только забавляютъ. Одинъ велишй критики
даже печатно сказали, что въ «Онёгине»
нетъ целаго, что это просто поэтическая бол
товня о томъ, о семъ, а больше ни о чемъ.
Велишй критики основывался въ своемъ за-
ключенш, во-первыхъ, на томъ. что въ конце
ПОЭМЫ
нётъ
НИ
свадьбы,
НИ ПОХО;
онъ, и, во-
вторыхъ,на этомъ свидетельстве самого поэта:
Промчалось много, много дней
Съ тЪхъ поръ, какъ юная Татьяна
И съ ней ОнЪгинъ
въ смутномъ сип,
Являлися
впервые мнИ—
И даль свободнаго романа
Я сквозь магически! кристаллъ
Еще не ясно
различалъ.
Велишй критики не догадался, что поэтъ, бла
годаря своему творческому инстинкту, моги
написать полное и оконченное сочинеше, не