266 / 734
523
С0ЧИНЕН1Я В. Г. БЪЛИНСКАГО.
524
Вкругъ хана дгЬвы молодыя
Теснятся р'Ьзвою толпой.
Надъ рыцарехгъ иная машетъ
В'Ьтвями молодыхъ березъ,
И жаръ отъ нихъ душистый пашетъ;
Другая сокомъ вешнихъ розъ
Усталы члены прохлаждаетъ.
И въ ароматахъ потопляетъ
Темнокудрявые власы.
Восторгомъ витязь упоенной
Уже вабылъ Людмилы пленной
Недавно милыя красы;
Томится сладостнымъ желаньемъ;
Бродяпцй взоръ его блеститъ,
И, полный страстнымъ ожиданьемъ,
Онъ таетъ сердцемъ, онъ горитъ.
Конечно, теперь смешно заблуждете лю
дей того времени, которые въ «Руслане и
Людмиле» думали видеть поэтическое возсо-
здаше народно-русскаго сказочнато мфа: но
въ двадцатыхъ годахъ, право, немудрено
было, въ первый разъ читая тате стихи, до
того увлечься ими, чтобъ въ описанш какой-
то небывалой, фантастической бани увидеть
«великолепную русскую» баню. Кому не из
вестно великохЬше нашихъ бань, где въ та-
комъ употреблеши «соки весеннихъ розъ»,
а «ветви молодыхъ березъ» прозаически на
зываются вениками?
Эпилоги къ «Руслану и Людмиле» испол-
ненъ элегической поэзш; но, накъ и прологъ
къ этой же поэме, онъ, если не ошибаемся,
былъ написанъ после нея; при ней же явился
только во второмъ ея изданш, въ 1828 году.
Потому ли, что изумительные успехи Пуш
кина и быстрый ходъ его распространяющей
ся славы слишкомъ озадачили бутырскихъкри-
тиковъ и классиковъ. или потому, что они
уже сами начали привыкать къ поэзш Пуш
кина,—только противъ «Кавказскаго Плен
ника» уже почти совсемъ не было воплей,
а, напротивъ, ему раздавались везде только
хвалебные гимны. Даже въ «Вестнике Евро
пы» 1823 года была помещена похвальная
критика этой поэмы (вышедшей въ 1822 году).
Эта критика особенно замечательна и въ
свое время весьма прославилась темъ, что ея
сочинитель, при всемъ своемъ стараши и
усердш, никакъ не могъ догадаться, что сде
лалось съ черкешенкой и что означаюсь эти
прекрасные поэтичесше стихи:
Вдругъ волны глухо зашумЪли
И слышенъ отдаленный стонъ,
На дики! брегъ выходить онъ.
Глядитъ назадъ..
брега яснгьли
И оппненные бплгъли;
Но нгътъ черкешенки младой
Ни у бреговъ, ни подъ горой...
Все мертво... на брегахъ уснувшихъ
Лишь вгътра слышенъ легкт звукъ,
И при лутъ въ волнахъ блеснувшихъ
Струистый исчезаешь кругъ...
Такова была тогда привычка къ прозаич
ности прежней поэзш, что слишкомъ поэти-
чесшй, и потому уже самому слишкомъ ясный
оборотъ назывался темнымъ и неопределен
ными. Да, Пушкину предстояли подвиги—
воспитать и развить въ русекомъ обществе
чувство изятцнаго, способность понимать ху
дожество,—и онъ вполне совершили этотъ
велишй подвиги!
«Кавказстй Пленники» былъ принять
публикой еще съ большими восторгомъ, чемъ
«Русланъ и Людмила», и, надо сказать, эта
маленькая поэма вполне достойна была того
пршма, которыми ее встретили. Въ ней Пуш-
кинъ явился вполне самими собой и вместе
съ темъ вполне представителемъ своей эпохи:
«Кавказстй Пленники» насквозь проник
нуть ея паеосомъ. Впрочемъ, паеоеъ этой
поэмы—двойственный: поэтъ былъ явно увле
чешь двумя предметами—поэтической жизнью
дикпхъ и вольныхъ горцевъ, и потоми—
элегическими идеаломъ души, разочарован
ной жизнью. Изображена того и другого сли
лось у него въ одну роскошно-поэтическую
картину. Грандшзный образъ Кавказа съ
его воинственными жителями въ первый разъ
былъ воспроизведенъ русской поэзшй,—и
только въ поэме Пушкина въ первый разъ
русское общество познакомилось съ Кавка-
зомъ, давно уже знакомыми Росши по ору-
жш. Мы говоримъ «въ первый разъ»: ибо
какихъ-нибудь двухъ строфъ, довольно про-
заическихъ, посвященныхъ Державиными
изображешю Кавказа, и отрывка изъ посла-
шя Жуковскаго къ Воейкову, посвященнаго
тоже довольно прозаическому описанш (въ
стихахъ) Кавказа, слишкомъ не достаточно
для того, чтобъ получить какое нибудь, хотя
сколько-нибудь приблизительное поняНе объ
этой поэтической стороне. Мы веримъ, что
Пушкинъ съ добрыми намерешемъ выпи
сали въ примечашяхъ къ своей поэме стихи
Державина и Жуковскаго, и съ полной ис
кренностью, отъ чистаго сердца, хвалить ихъ;
но теми не менее онъ оказали ими черезъ
это слишкомъ плохую услугу: ибо после его-
исполненныхъ творческой жизни картинъ
Кавказа никто не поверить, чтобъ въ тбхъ
выпискахъ шло дело о томи же предмете...
Мы не будемъ выписывать изъ поэмы Пуш
кина картинъ Кавказа и горцевъ: кто не
знаетъ ихъ наизусть? Скажемъ только, что,,
несмотря на всю незрелость таланта, кото
рая такъ часто проглядываетъ въ «Кавказ-
скомъ Г!леннике», несмотря на слишкомъ.
ю н о ш е с к о е одушевлеше зрелищемъ горъ
и жизнью ихъ обитателей,—мнопя картины
Кавказа въ этой поэме и теперь еще не по
теряли своей поэтической ценности. Прини
маясь за «Кавказскаго Пленника» съ гор
дыми намерешемъ слегка перелистывать его,
вы незаметно увлекаетесь ими, перечитщ-
ваете его до конца и говорите: «все это юно,