252 / 734
495
С0ЧИНЕП1Я В. Г. ВЪЛИНСКАГО.
496
Когда любовго и н-бгой упоенный,
Безмолвно предъ тобой коленопреклоненный,
Я на тебя гляделъ и думалъ: ты моя,—
Ты знаешь, милая, лселалъ ли славы я;
Ты знаешь: удаленъ отъ в'Ьтреннаго света,
Скучая суетнымъ прозвашемъ поэта,
Уставъ отъ долгихъ бурь, я вовсе не внималъ
Жужжашю дальнему упрековъ и похвалъ.
Могли ль меня молвы тревожить приговоры,
Когда, склонивъ ко мне томительные взоры
И РУКУ на главу
мег
Ь
тихо наложивъ,
Шептала ты: скажи, ты любишь; ты счастливь?
Другую, какъ меня, скажи, любить не будешь?
Ты никогда, мой другъ, меня не позабудешь?
А я стесненное молчаше хранилъ,
Я наслаждетемъ весь полонъ быль, и мнилъ,
Что нетъ грядущаго, что грозный конь разлуки
Не придетъ никогда... И что же? Слезы, муки,
Измены, клевета, все на главу мою
Обрушилося вдругъ... Что я? где я? Стою,
Какъ путникъ, молншй постигнутый въ пусты-
И все передо мной затмилося! И ныне
[не,
Я новымъ для меня желатемъ томимъ:
Желаю славы я, чтобъ именемъ моимъ
Твой слухъ былъ нораженъ всечасно; чтобъ ты
Окружена была; чтобъ громкою молвою [мною
Все, все вокругъ тебя звучало обо мне;
Чтобъ, гласу верному внимая въ тишине.
Ты помнила мои последнш моленья
Въ саду во тьме ночной, въ минуту разлученья.
Это чувство юноши; но вотъ оно же—уже
чувство человека возмужалаго,—и въ немъ
та же трогающая душу гуманность, та же
артистическая прелесть:
Я васъ любидъ: любовь еще, быть можетъ,
Въ душе моей угасла не совсемъ;
Во пусть она наеъ больше не тревожить:
Я не хочу печалить васъ ничемъ.
Я васъ любилъ безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томимъ;
Я васъ любилъ такъ искренно, такъ нежно,
Какъ дай вамъ Вогъ любимой быть другимъ.
Наконецъ, это изящно-гуманное чувство
отзывается чбмъ-то благоуханно-святымъ въ
испытанномъ, но не побёжденномъ жизнью
поэте:
нетъ, нетъ, не долженъ я, не смею, не могу
Волнешямъ любви безумно предаваться!
Спокойствш свое я строго берегу
И сердцу не даю пылать и забываться.
Нетъ, полно мне любить. Но почему жъ порой
Не погружуся я въ минутное мечтанье,
Когда нечаянно пройдетъ передо мной
Младое, чистое, небесное созданье,—
Пройдетъ и скроется? Ужель не можно мне
Глазами следовать за ней, и въ тишине,
Благословлять ее на радость и на счастье.
14 сердцемъ ей желать все блага жизни сей:
Веселья, миръ души, безпечные досуги,
Все—даже счасНе того, кто избранъ ей,
Кто милой деве дастъ назваше супруги? ..
Кроме уже поименованныхъ и частью вы-
писанныхъ нами самобытны’хъ пьесъ изъ
первой части, перечтите тоже следующая,
который поименуемъ мы теперь въ хроно-
логическомъ порядке: «-Сожженное письмо»,
«Я помню чудное мгновенье», «Зимняя до
рога», «ОгвЬтъ 0. Т***», «Ангелъ», «Соло
вей», «Близъ м'Ьстъ, где царствуетъ Вене-
щя златая», «Наперсникъ», «Предчувствие»,
«ЦвКтокъ», «Не пой, красавица, при мне»,
«Городъ пышный, городъ бедный», «Птич
ка», «Иностранка», «На холмахъ Грузш ле-
житъ ночная тбнь», «Не пленяйся бранной
славой», «ПоЪдемъ, я готовъ», «Когда твои
младыя дета», «Зима, чтб делать намъ въ
деревне?», «Калмычке», «Что въ имени тебе
моемъ?», «Брожу ли я вдоль улицъ шум-
ныхъ», «Ответь Анониму», «Пью за здра-
вю Мери», «Цыганы», «Мадонна», «Зимшй
вечеръ», «Каковъ я прежде былъ, таковъ
и ныне я», «Анчаръ», «Подъезжая подъ
Ижоры», «Приметы», «Красавица» (въ аль-
бомъ Г***), «Признаше» (къ Александре
Ивановне О—й), «Желаше», «Пажъ, или
пятнадцатилетий король», «Ея глаза», «Раз-
ставанш», «Романсъ»
(«Предъ испанкой
благородной»), «Последнш цветы», «Кто
знаетъ край, где небо блещетъ». Здесь не
названа только «Разлука» (Для береговъ
отчизны дальной»),—не названа для того,
чтобъ сказать, что едва ли гращозно-гуман-
ная муза Пушкина создавала что-нибудь
благоуханнее, чище, святее и вместе съ
темъ изящнее этого стихотворетя по чув
ству и по форме.
Какъ на последнее доказательство пре
обладали въ Пушкине художественнаго эле
мента надъ всёми другими, какъ доказатель
ство, что онъ, взявшись за перо, по воле
или по неволе, уже не могъ не быть худож-
никомъ даже въ светскомъ комплименте, въ
приветствш, возложенномъ приличшмъ, ука-
зываемъ на пьесы: «Баратынскому изъ Бес-
еарабш», «Примите Невсюй Альманахъ»,
«Княгине 3. А. Волконской», «Ответь Кате
нину», «И. В. С***», «Ответь А. И. Готовце
вой», «Е. Н. У***вой», «Сетованш», «А. Д.
Баратынской», «Д. В. Давыдову» (при по
сылке исторш Пугачевскаго бунта), «Къ
женщине поэту», «В. С. Ф***» (при получе-
нш поэмы его', «Въ Альбомъ» («Долгосихъ
листовъ заветныхъ»).
Мы сказали, что чтеше Пушкина должно
сильно действовать на воспитанш, развитш
и образован^ изя
1
цно-гуманнаго чувства въ
человеке. Да; не во гневъ будь сказано на-
шимъ литературнымъ староверамъ, нашимъ
сухимъ моралистамъ, нашимъ черствымъ,
анти-эстетическимъ резонерамъ,—никто, ре
шительно никто изъ русскихъ поэтовъ не
стяжалъ себе такого неосноримаго права быть
воспитателемъ и юяыхъ, и возмужалыхъ, и
даже старыхъ (если въ нихъ было и еще не
умерло зерно эстетическаго и человеческаго
чувства) читателей, какъ Пушкинъ, потому
что мы не знаемъ на Руси более н р а в-
с т в е н н а г о , при великости таланта, поэта,
какъ Пушкинъ. Староверы еще не могутъ