239 / 734
469
I. КРИТИЧЕСКШ СТАТЬИ.
470
образны созданы велинаго поэта, но каждое
изъ нихъ живетъ своей жизнью, а потому и
им4етъ свой павосъ. Т'Ьмъ не менее весь мфъ
творчества поэта, вся полнота его поэтиче
ской деятельности тоже им4етъ свой единый
паеосъ, къ которому паоосъ казкдаго отд4ль-
наго произведены относится какъ часть къ
целому, какъ оттенокъ, видоизменены глав
ной идеи, какъ одна изъ ея безчисленныхъ
сторонъ. И это относится не къ однимъ од
носторонним. поэтамъ, каковъ былъ, наир.,
Байропъ, но также и къ такимъ, которыхъ
произведены удивляютъ своей многосторон
ностью и многоразличымъ иаправлевШ, ка
ковъ, наир,, Шекспиръ. И это очень есте
ственно: всякая личность единична; у ней
можетъ быть много интересовъ и направле
н а , но всегда поцъ преобладающимъ влш-
нымъ одного главнаго; а такъ какъ личность
есть живой и непосредственный источникь
творческой деятельности, то и вей произве
дены поэта должны быть запечатлены еди-
нымъ духомъ, проникнуты едиными паео-
сомъ. И вотъ этотъ-то паеосъ, разлитый въ
полноте творческой деятельности поэта, есть
ключъ къ его личности и къ его поэзш. Пер
выми деломъ, первой задачей критика должна
быть разгадка, въ чемъ состоитъ паоосъ про-
изведешй поэта, котораго взялся онъ быть
изъяснителемъ и оцввщикомъ. Безъ этого онъ
можетъ раскрыть некоторый частный красо
ты или частные недостатки въ произведе-
ншхъ поэта, наговорить много хорошаго à
propos къ ними; но значеше поэта и сущ
ность его поэзш останутся для него такъ же
тайной, какъ и для читателей, которые ду
мали бы найти въ его критике разрешены
этой тайны. Сверхъ того, онъ рискуетъ быть
или пристрастными хвалителемъ, или, чт5
одно и то же, пристрастными порицателемъ
поэта, приписать ему достоинства и недо
статки, которыхъ въ немъ нетъ, или не за
метить техъ, которые въ немъ есть. Но глав
ное—онъ всегда ошибется въ общемъ вы
воде своихъ изеледовашй о поэте. Именно
т а к и м ъ о б р а з о м ъ грешилапротивъ поэ-
товъ русская критика тридцатыхъ годовъ.
Такъ, наприм., одинъ критики того времени
поставили въ величайшую вину поэзш Жу-
ковскаго то, что она совершенно лишена на
родности. Если бъ онъ поняли, что паоосъ
поэзш Жуковскаго есть романтизмъ—плодъ
жизни западной Европы въ средте века и,
следовательно, элементъ, котораго совершен
но чужда русская народность,—онъ не стали
бы нападать на знаменитаго поэта за то, чтб
составляетъ его величайшую заслугу.
Говоря о такомъ многостороннемъ и разно-
образномъ поэте, какъ Пушкинъ, нельзя не
обращать внимашя на частности, нельзя не
указывать въ особенности на то или другое
даже изъ мелкихъ его стихотворений, и теми
менее можно не говорить отдельно о каждой
изъ болынихъ его пьесъ; нельзя также не
делать изъ него болъшихъ или меныпихъ
выписокъ; но, ограничившись только этими,
критики не далеко бы ушелъ. Прежде всего
нуженъ взглядъ обнцй не на отдельный
пьесы, а на всю поэзпо Пушкина, какъ на
особый и целый мфъ творчества. Этотъ об-
шдй взглядъ будетъ, въ лабиринте разнооб-
разныхъ и многочисденныхъ творений поэта,
артдепной нитью и для критика, и для его
читателей; при помощи итого взгляда сде
лаются понятными и все частности, и не бу
детъ нужды обращать вниманш на каждую
изъ нихъ, а только на главвейшш. Разу
меется, этотъ обшдй взглядъ должен'ь быть
основанъ на вЬрномъ уразуменш иаеоса по
эта. Но какъ объяснить и определить па
еосъ—предварительно ли это сделать, такъ
чтобы указавший на отдельный пьесы толь
ко подтверждать свою мысль, или начать ана
литически и изъ разбора частностей дойти
до определены иаеоса? Мы думаемъ, что пер
вое лучше, ибо творены Пушкина такъ из
вестны всеми и каждому, что можно гово
рить объ общемъ значеши его поэзш, не
боясь не быть понятыми. При томъ же наше
дело—раскрыть передъ читателями не про-
цессъ нашего изучены Пушкина, а оправ
дать результатъ этого изучены.
Много и многими было писано о Пуш
кине. Все его сочинены не составляютъ и
сотой доли порождеиныхъ ими печатныхъ
толковъ. Одни споры классиковъ съ роман
тиками за «Руслана и Людмилу» составили
бы порядочную книгу, если бы ихъ извлечь
изъ тогдашнихъ журналовъ и издать вместе.
Но это было бы интересно только какъ
историчесюй фактъ литературной образован
ности и литературныхъ нравовъ того вре
мени,—фактъ, узнавъ который, нельзя не
воскликнуть:
СвЪжо преданы, а верится съ трудомъ.
И таковы все толки нашихъ аристарховъ
о Пушкине, и хвалебные, и порицательные;
изъ нихъ ничего не извлечешь, ничемъ не
воспользуешься. Исключены остается только
за статьей Гоголя «О Пушкине» въ «Ара-
бескахъ», изданныхъвъ 1835 году. Объ этой
замечательной статье мы еще не разъ вспо-
мянемъ въ продолжены нашего разбора.
Пушкинъ былъ призванъ быть первыми
поэтомъ-художникомъ Руси, дать ей поэзш,
какъ искусство, какъ художество, а не только
какъ прекрасный языки чувства. Само собой
разумеется, что одинъ онъ этого сделать не
моги. Въ первыхъ нашихъ статьяхъ мы изло
жили весь ходъ изящной словесности на Руси,
показали начало и развиты ея поэзш, уча-