224 / 734
439
СОЧИНЕНШ в.
г.
в-ыинсклго.
440
ныя звезды, а все предметы являются въ
неестественной величине и ложномъ виде.
Пушкинская поэзш въ еравнеши съ Держа
винской-—-ото роскошный, полный сшшя и
блеска полдень л’Ьтняго дня: вей предметы
земли озарены свй гомъ неба н являются въ
своемъ собственномъ, опредёденномъ, ясномъ
виде, и самая даль только дйлаетъ ихъ бо
лее поэтическими и прекрасными, а не лож
ными и безобразными... Словомъ, поэзш Дер
жавина есть безвременно явившаяся, а по
тому и неудачная поэзш Пушкинская, а поэ
зш Пушкинская есть во-время явившаяся
и вполне достигшая своей определенности,
роскошно и благоуханно развившаяся поэ
зш Державинская...
Пьесы «Къ Наташе», «Разсудокъ и Лю
бовь?, «Къ Машй», «Слеза», «Погребъ»,
«Истина». «Застольная Песня», «Делш»,
«Стансы» (изъ Вольтера), «Къ Дели», «Къ
ней», «Мйсяцъ», «Я Лилу слушалъ у кла
вира», «Къ Жуковскому», «Пируюнце Дру
зья», «Къ Дельвигу». «Фшлъ Анакреона»,
«Къ Дельвигу», «Фавнъ и Пастушка», «Къ
Живописцу», «Сновидйше» |Романсъ»,—
вей эти пьесы по изобрйтеяш, по формй и
по именами Лилы, Нины, Маши, Наташи
и т. п., напомияаютъ собой предшествовав
шую Жуковскому и Батюшкову эпоху рус
ской литературы, или по крайней мйрй ту
школу поэзш русской, которая не испыты
вала на себй влшнш этихъ двухъ поэтовъ.
Такъ, напримйръ, пьеса «Къ Живописцу»
написана какъ будто Державиными, пред.
1
а-
гающимъ живописцу написать портретъ его
Милены или Плйниры; а пьесы: «Слеза»,
«Погребъ», «Истина» написаны какъ будто
на мотавъ извйстяой прелестной пйсенки Де
ниса Давыдова «Мудрость», которая начина
ется куплетомъ:
Мы недавно отъ печали,
Лиза, я да Купидонъ,
По бокалу осушали-
Да просили мудрость вонъ.
Чтобъ дать ионятае о духй этой школы, пред
ставителями которой были Еапниетъ, Неле-
динсшй-Мелецгай, ¡4 Пушкянъ, Давыдовъ,
мы вынишемъ коротенькое стихотвореше
Пушкина «Сновидйше»:
Недавно оболыценъ прелестными сно-
видЪньекъ,
Въ в'ЬнцЪ сщющемъ царемъ я зрЪлъ себя;
Мечталось, я любили тебя—
И сердце билось наолаждеяьемъ.
Я страсть свою у ноги ни восгоргахъ изъяс-
няли.
Мечты! ахи! отчего вы счастья не продлили?
Но боги не всего теперь меня лишили:
Я только царство потеряли.
Въ послаши «Къ Жуковскому» Пушкинъ
разеуждаетъ въ довольно прозаическихъ ети-
хахъ о лигературныхъ вопросахъ, особенно
занимавгнихъ дядю ,Аго, Васшня Пушкина,
и ту эпоху, которой В. Пушкинъ былъ од-
нимъ изъ представителей. В. Пушкинъ въ
прозаическихъ, но иногда очень острыхъ са-
тирахъ нападалъ на плохихъ стихотворцевъ
и славянофиловъ—враговъ Карамзина—того
времени. Въ носланш своемъ «Къ Жуков
скому» молодой Пушкинъ, подъ влшншмъ
дяди своего, также нападаетъ на риемачей
и славянофпловъ и судитъ о русской лите-
ратурй.
Риемачей называетъ онъ «варягами»:
Далеко дикихи лири несется рвзшй вой:
Варяжсше стихи визжитъ варягови строй.
т а слогоми Никона печатаюти поэмы,
Одни славянскихи одъ громады громоздяти,
Друпе въ б’Ьшепыхъ трагедшхъ хрипятъ;
Тотъ, вЁрный своему мятежному союзу,
На сцену возведя зЪвающую музу,
Безсмертныхъ генгевъ сорвать съ Парнаса
мнить:
Рука содрогнулась, ударь его скользить.
Вотще бросается съ завистливыми винжаломъ:
Куплетомъ раненгь онъ, низверясенъ въ прахъ
журналомъ.
При свистахъ критики къ собратьями онъ
б'Ьжитъ,
И маковый вЁпецъ веспису ими свитъ.
В
сё
, руку наложпвъ на томи Телемахиды,
Клянутся отомстить сотрудниковъ обиды,
Волнуясь, возстаютъ неистовой толпой.
БЁда,
1Сто
въ
свётъ
ролсденъ съ чувствитель
ной душой,
Кто тайно могь шгЬнить красавицъ
нёжно
П
лирой.
Кто
смёло
просвистали шутливою сатирой,
Кто выражается правдивыми языкомъ,
И русской глупости не хочетъ бить челомъ:
Онъ враги отечества, опъ сЁятель разврата,
И р'Ьчи сыплются дояедемъ на супостата.
Читая эти стихи, невольно переносишься
въ то блаженное, время нашей литературы,
о которомъ теперь, за исключешемъ пожи-
лыхъ и записяыхъ литераторовъ, немнопе
им^ютъ понятш. Въ этомъ послати слогъ,
фактура стиха, понятш, взглядъ на вещи—
все принадлежать времени, которое предше
ствовало Жуковскому и Батюшкову и про
глядело ихъ явленю. Но тутъ есть нечто и
самостоятельное, принадлежащее Пушкину,
какъ представителю уже новаго поколении
это жестокая нападка на Тредъяковекаго и
въ особенности на Сумарокова:
Ты ль эго, слабое дитя чужихъ уроковъ,
Завистливый гордецъ, холодный Сумарокову
Безь силы, безъ огня, съ посредственными
умомъ,
Предразеужденшмъ обязанный
вёнцомъ
И съ' Пинда сброшенный и проклятый Раси
нами?
Бму ли, карлику, тягаться съ иснолипомъ?
Ему ль оспаривать тотъ лавровый вЁнецъ.
Въ которомъ возблистали беземертный наши
пЁвецъ,
Веселье россшнъ, полуночное диво?
Н
ётъ
! въ тихой ЛетЁ онъ потонетъ молчаливо!
Ужъ на челЪ его забвешя печать.
Предбудущими вЁкамъ что могъ онъ передать?