220 / 734
4 3 1
С0ЧИНЕН1Я В. Г. Г.ЫИНСКАГО.
рить, что теперь поэзш Державина—слипь-
комъ непитательная и невкусная пища для
эстетическаго вкуса. Повторяемъ не разъ уже
сказанное и, см'Ьемъ надеяться, доказанное
нами, что при всей огромности таланта, ко
торый мы и не думаемъ отрицать, и предъ
которыми мы умёемъ благоговеть больше,
нежели все крикуны и лицемеры, вопшпце
противъ насъ, —Державинъ не принадлежите
къ темъ вечно-юными геншмъ, которыхъ
созданш никогда не стареются. всегда новы
и интересны. Поэзш Державина была бле
стящей и интересной попыткой, для успеха
которой не была готовы ни русское обще
ство, ни руссшй языкъ, ни образована са
мого поэта. Это поэзш, носящая на себе все
родовые признаки своего времени, а потому
для насъ, русскихъ, имеющая свой истори-
чесшй интересъ; но какъ время этой поэзш,
такъ сама »та поэзш чужды всякаго д-Ьй-
ствительнаго и опредбленнаго идеальнаго со
держант, которое дается только сильно раз
витой народной жизнью. Лучшее, что есть
въ поэзш Державина,—это намеки на по
эзш, часто недостигакнще цели по ихъ не
определенности и темноте; проблески поэзш.
часто погаеающю въ водяной массе рито
рики; еловомъ,—это несвязный дЬтсюй по-
этичесшй лелетъ, но еще не поэзш. Въ по
эзш Державина есть и подетиетая возвы
шенность, и могучая крепость и яркость ве-
ликолепныхъ картинъ, и несмотря на ея по
дражательность, есть что-то отзывающееся
етихшми северной природы; но все это яв
ляется въ ней не въ стройныхъ создашяхъ,
верныхъ и выдержанныхъ по кояцепцьи и
отличающихся художественной полнотой и
оконченностью, но отрывочно, местами, про
блесками. Словомъ, это еще не поэзш, а
только етремдете къ поэзш.
Задумчивая и мечтательная поэзш Жуков-
скаго совершенно чужда главнаго недостатка
поэзш Державина: она исполнена содержа
н т , но вместе съ тьмъ лишена разнообра
зие и многосторонности. Ни одному поэту
такъ много не обязана русская поэзш въ ея
иеторическомъ развитая, какъ Жуковскому,
и между темъ въ создашяхъ Жуковскаго
поэзш является не столько искуествомъ,
сколько служительницей и провозвестницей
тайнъ внутренней жизни. Жуковеюй—ро
мантики въ духе среднихъ вековъ, а не
художиикъ. По своей натуре онъ чуждъ этой
способности, совершенно поэтической и арти
стической, свободно переноситься во все
сферы жизни и воспроизводить ея явленш
въ ихъ разнообразш и свойственной каждому
язъ нихъ особности. Ему чуждо это свой
ство Протея принимать все виды и формы
и оставаться въ то же время самимъ со
бою,—это свойство, въ которомъ заключается
сущность поэзш, какъ искусства. Поэзш Жу
ковскаго была отголоскомъ его жизни, вздо-
хомъ по утраченными радостями, разрушен
ными надеждами, поэтической тризной надъ
умершими для очаровашя сердцемъ Поэзш
души и сердца, она чужда всехъ другихъ
интересовъ и редко выходить изъ-за маги-
ческа го круга неопредйленныхъ стремленШ
и туманныхъ мечтанй. Это ея величайпнй
недос гатокъ, но это же и ея величайшее до
стоинство. Она была необходима не для са
мой себя, а какъ средство къ развитш рус
ской поэзш, она явилась не какъ готовая
уже поэзш, подобно Палладе, родившейся
во всеоружш, а какъ моментъ возникавшей
русской поэзш. Она обогатила русскую по
эзш содержашемъ, котораго ей недоставало;:
указала ей на богатые и неистощимые источ
ники европейской поэзш, которой явленш
умела съ непостижимыми искуествомъ усво-
нвать русскому языку. Сверхъ того Жуков-
сшй далеко подвинули впереди и руссшй
языкъ, придави ему много гибкости и по-
этическаго выражении
Въ поэзш Батюшкова преобладаете эле
менте чисто художественный. Это видно и
въ фактуре его стиха, и вообще въ пласти-
ческомъ характере формъ его произведен^;,
это же видно и въ артистическомъ, полномъ
страсти стремленш его къ наслажденью, къ
вечному пиру жизни; это же видно и въ
разнообразии предметовъ его поэтическихъ
несешь. Это преимущества поэзш Батюшкова
пгредъ поэзшй Жуковскаго; но по»зья Жу
ковскаго несравненно богачепоэзш Батюшкова
содержаньемъ. Поэзш Батюшкова сколь
зите по жизни, едва зацепляясь за нее; со
держант ея весьма скудно и бедно. Самая
художественность стдха его не достигла пол-
иаго своего развитая: Батюшковъ любили
произвольный усечешя прилагательныхъ;
между превосходнейшими стихами у него
встречаются негладше и даже непозтичесюз;
сверхъ того, верный преданьями русской по
эзш и примеру отца ея—Ломоносова, Ба-
тюгаковъ очень и очень не чуждъ риторики.
Вотъ въ короткихъ словахъ все, что было
сказано нами въ предшествовавшихъ трехъ
статьяхъ. Приступая, наконецъ, къ критиче
скому обозрению поэтической деятельности
Пушкина, мы почли за нужное повторить
сказанное нами въ прежнихъ статьяхъ, чтобъ
яснЬе показать читателями историческую
связь Пушкина съ предшествовавшими ему
поэтами.
Мы видели, что эти поэты, оказавпне та
к т велпкш услуги рождающейся русской
поэзш, только способствовали
ш
рожденно,
но не родили ея. более были предтечами по
эта,
че.мъ
поэтами. Безъ сравнешя съ Пуш
киными, каждый шаъ нихъ—поятъ; но, если
4 3 3 :