32 – Сизарь, – говорю за ней, птицу не вижу, потому как очи слезами налились, таким родным и сказочным показалось мне само слово. …Боже, так очерствел я на войне, что едва не позабыл это простое, важное слово – сизарь. Сколько их было в моей жизни еще недавно, да и только ли сизарей, а эфиопки, а гималайцы, а крапчатые и бурые, а можно ли не помнить лимонную горлицу… Нашим с Марысей увлечением всегда были останкинские и английский карьер, первый среди равных почтовиков. Он, конечно же, похож на нашего сизаря, только клюв у него потолще, да и наросты на носу, веки голые, а ноги и хвост покороче, тогда как крылья сильнее, полёт прямой, словно тянется за шеей, что сильно растянута в сравнении с нашими… …ослепленные солнцем, залитые слезами глаза мои не могли видеть, как во сне урчал за окном почтовый, но и синеокая девочка в белом, конечно, лишь по неведенью назвала птицу сизарем. Как же её «сизарь» ласкал мой слух в ту минуту, как дорого и важно было его услышать и как хорошо, что курьер не обидчив... – Там еще письмо было, – сказала девочка. – Хотите, я прочту… – Спасибо, – сухо ответил ей, промокнув простыней слезы, взял из тонких её рук в трубочку свернутый желтый лист папиросной бумаги и стал читать: «Лёня, милый, вчерась Ваня из Севастии Каппадокийской пригнал англичанина с письмом. Велел тебе по получении моей весточки, вместе с сороками сняться немедля с места, где ты опочива-
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=