26 лей Сергия и Вакха и равноапостольной Феклы, но и там теперь стреляют. Некуда простому человеку голову преклонить… – Лёнька, – зовет вестовой из мартовской темноты, – выбредай за бруствер, смена прибыла… Иной такой команде порадуется, а я – нет. Утомительно туда-сюда шариться. Отвезут тебя на пересменку. Кому-то покажется там, что ты не совсем дельный, отставят и будешь за здорово живешь маяться, а здесь все ж стреляют. Убить могут и ты тоже, что б не убили стреляешь, прицельно бьешь, наверняка, в глаз желательно… Иногда слышно, как говорят, что ты на врага смотришь с сочувствием. Не верьте! – врут. В бою нельзя думать, иначе в первой походке пойдешь в землю. В бою философией не занимаются и песен не поют. Хотя случается, что услышишь песнь в музыке боя, но то отходная. Её лучше не слушать, иначе, как говорят матросы, каюк раньше времени. А в пересменке поют, разное поют. Не приведи Господь, слушать, но придется, раз отправляют в тыл. Хорошо, если обойдется. *** – Лёнька, – обратил на базе свое внимание ко мне командир по-свойски, – те не кажется, что ты зажился на белом свете. – Какой же он белый в ночи, – подивился я незлобливо. – Все умничаешь, судьба-злодейка, – заметно нервничал командир, – а люди гибнут за металл, между прочим.
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=