114 – Одну забери, а другую отдай. Рубашка столько не стоит, а с велосипедом завтра решим. – Андреич, мы уже пригнали велик, в лозах стоит. Колесо почти новое. Иван со своего снял, месяц, как купил… А хотите, новый купим и тот забирать не будем! – трещала ошалевшая от радости женщина, доставая большую бутылку самогона из узелка. – Достаточно одного, – решил отец, – выпьем мировую, хоть и без Лёни, и чтоб никому ни слова! Пусть люди не болтают лишнего! Хотя болтало уже всё село. В деревне слухи распространяются быстрее радио. А ещё через день мнения разделились. – Дурак Андреич, простил, и кого? Другие говорили: – Правильно Андреич поступил, по-божески… – Вот и вся причина уважения к тебе! Я так думаю, – завершил рассказ отец. Я смутно помню, как мать спросила у возвратившегося отца: – Ну что там? – Да, ничего, – ответил ей отец. – Мировую выпили. Кажется, он был удовлетворён. «Может, в этом и причина? – думал я. – Человек хочет отблагодарить. Есть же люди, помнящие добро. А ведь Красному тогда светил новый срок, и немалый...» Если б я знал, как ошибался! Теперь я уже редко встречался с друзьями возле «Зырки». Родились дети, хозяйство, заботы, коих у крестьянина «ох, великое множество»! Разве по большим праздникам. Перестал ходить в Дом культуры (ДК) – играть в домино и бильярд. Всё больше одолевала крестьянская рутина, а вечером «ящик» с голубым экраном. Я всё реже встречал Красного и совсем уже стал забывать, как мы со временем забываем малозначимых для нас людей. По слухам знал, что он очень болеет, и, наверное, вскоре забыл бы его совсем. Да только вдруг мне передали, чтобы я пришёл к нему и «желательно, побыстрее, как только появится свободное время, а то «Скоро умру, а мне надо сказать что-то важное. Пришло время», – так дословно передали мне его слова. На следующий день был праздник Петра и Павла. По дому работать нельзя, а на работе отпросился. Мне нужно было по-
RkJQdWJsaXNoZXIy ODU5MjA=